Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
– И куда он поехал?
Уинстон выложила фотографию красного «Порше», сворачивающего на подъездную аллею между двух каменных колонн. На одной привинчена табличка с четко различимым словом «АКАША».
Под кожей Энджи будто пробежали искры – это действительно Нортон-Уэллс! Она сглотнула, уставившись на фотографию.
– Кофе? Что-нибудь закажете? – спросил материализовавшийся у столика официант. Энджи проворно перевернула снимки обратной стороной.
– Вы не дадите нам еще минуту? – попросила она.
Официант отошел.
Энджи подалась вперед и тихо спросила:
– Вы знаете, чей
Уинстон кивнула и молча достала новый снимок. Мужчина и женщина страстно целовались в белой «Ауди», припаркованной под уличным фонарем.
– Я отъехала от столбов с табличкой и встала напротив, когда появилась «Ауди»… Они целовались, потом женщина вышла. – Уинстон положила на стол еще снимок. Энджи смотрела, не веря своим глазам: Джойс Нортон-Уэллс, придерживая дверцу «Ауди», нагнулась и говорит с мужчиной, сидящим за рулем.
Свет в салоне ярко освещал угловатое, с длинным подбородком лицо водителя.
Мэр города Джек Киллион.
– Полная задница, да? – криво улыбнулась Уинстон. Ее взгляд метнулся к окну, она двинулась на стуле, коленка начала трястись. – Это все вам.
Энджи медленно пересмотрела фотографии еще раз.
Уинстон достала из кармана флешку и положила ее перед собеседницей:
– И это тоже. Тут копии записей звонков моего анонимного информатора. Я считаю, он работает в столичной полиции.
Энджи бросила на нее внимательный взгляд:
– А кто он?
– Не знаю. Даже не могу сказать, он это или она. Звонящий использует маскировку голоса. Еще у меня тут запись нашей перебранки с Дамианом.
Уловив в голосе Уинстон нотки обреченности, Паллорино мгновенно встревожилась.
– А почему, Мерри? – Она впервые назвала репортершу по имени. – Почему вы обратились ко мне? На таком материале можно было бы сделать хорошие деньги, привлечь массу читателей… Это как-то больше в вашем характере.
Уинстон не улыбнулась, то и дело посматривая на окна.
– Потому что я получила вот это. – Она вынула из конверта два последних снимка и пододвинула их к Энджи. – Это я, – пояснила она, указывая на маленькую фигурку в большой темной куртке и низко надвинутой шапке, с огромным телефотообъективом в руках, сидящую на корточках между внедорожником и седаном. – Меня засекли с яхты, – сказала Уинстон. – И сфотографировали, пока я снимала их. Глазастые у них охранники.
– Как это к вам попало?
– Кто-то оставил на столе в моей квартире вместе с этим.
Энджи взяла последний снимок. Маленький пакетик с белыми кристаллами, трубка и зажигалка.
– Кто-то вломился ко мне в дом, детектив, и оставил крэк на столе поверх моих фотографий. На обороте почитайте.
Энджи перевернула снимок.
«Тебе конец».
Глаза Уинстон вдруг заблестели.
– Я вам позвонила, потому что вы сказали – вам не все равно. И я вам поверила. Не знаю, что за чертовщина происходит, но я хочу, чтобы вы закрыли ублюдков, убивших Фейф. – Мерри отодвинулась вместе со стулом и поднялась на ноги. – И еще одно. Я написала новую статью – все, что знаю о информаторе, о Фейф, о ее сутенере, о блондинчике на «бумере». О том, как круто Фейф вылечила себе зубы и приоделась. Об изнасилованиях, которые начались еще несколько лет назад. О распятиях, нарисованных красным маркером. О словах, которые
На этом она вскочила и решительно пошла к выходу.
– Подождите! – Энджи успела схватить Уинстон за руку. – Почему вы написали статью заранее?
Мерри поглядела ей в глаза.
– Чтобы дать вам возможность поймать этого скота. И на тот случай, если со мной что-нибудь случится.
– Мерри, что вы сделали с наркотиком? – понизив голос, спросила Энджи.
– Я не употребила, если вы об этом. Я в завязке.
– Что вы с ним сделали?
– Дома оставила.
– Вынесите его из дома, Мерри. Привезите мне. Это улика, на ней остались микроследы.
Но тут открылась дверь бистро, и Уинстон подскочила. Вошли мужчина и женщина, а вместе с ними влетела маленькая птичка. Дверь медленно закрылась, и птица оказалась в ловушке. Она летала по застекленной галерее и билась в окна. Уинстон смотрела на нее, окаменев, потом вырвала руку:
– Мне надо идти.
– Мерри, послушайте меня, позвольте нам вас защитить…
– Черта с два я позволю, – прошептала журналистка. – Информатор этот, он же из вашей полиции. Может, это он оставил то дерьмо у меня в квартире или стоял с теми козлами на палубе. Если Дамиан и «Аманда Роуз» связаны с тем, что случилось с Фейф, и если Дамиан дружит с сыном прокурорши, а прокурорша трахается с мэром, то я уж и не знаю, куда могут привести такие «ниточки»! Я никому не доверяю, тем более копам. Я сама о себе позабочусь. Я всю жизнь надеюсь только на себя. Больше у меня никого и ничего нет.
– Но вы же принесли мне снимки и флешку…
Взгляд Мерри не отрывался от мечущейся птицы.
– Потому что вы сказали – вам не все равно.
– А что вам известно про те изнасилования, Мерри? Вы должны мне рассказать.
Репортерша снова покосилась в окно на дорожку, ведущую к шоссе, нагнулась к Энджи и сказала еле различимым шепотом:
– Я точно знаю, потому что я была одной из его жертв, ясно вам? Это случилось со мной пять лет назад. Красное распятие, нож к горлу, срезанная прядь волос. Вот почему Эллисон Фернихок согласилась со мной говорить. Она рассказала мне о Салли Риттер.
– А…
На тропинке показался мужчина средних лет, приближающийся к бистро. При виде нового посетителя лицо Уинстон исказила паника.
– Мне пора, – бросила она и выскочила за дверь. Сбежав по ступенькам, она поспешно зашагала по пирсу к берегу. Энджи увидела, как репортерша в черном, низко надвинутом капюшоне, скрывавшим даже профиль, дошла до зеленого «Фольксвагена»-«жука» и села за руль. Паллорино достала свой мобильный.
Мэддокс ответил на втором звонке.
– Есть, – тихо сказала она, провожая глазами отъезжающий «горбунок». – «Аманда Роуз», яхта класса люкс. Ко мне попали фотографии, доказывающие, что в пятницу вечером Нортон-Уэллс поднимался на яхту вместе с сутенером Фейф Хокинг. Этого же сутенера видели в обществе молодого блондина лет двадцати, который ездит на черном «бумере».