Избранные киносценарии 1949—1950 гг.

Шейнин Лев Романович

— Мы можем пройти вниз… — учтиво предлагает Геринг, но гость спокойно отказывается:

— Эти американские дневные налеты, по-моему, одна реклама… Продолжайте, пожалуйста…

— Я прошу у вас личного одолжения… Моя сегодняшняя просьба заключается в следующем: Сталинград пожирает все наши резервы, все запасы. Для нового наступления нам дозарезу необходимы танки. Для легирования стали нужны, как вы знаете, хром и вольфрам. Турция дает недостаточно. Во имя спасения западной цивилизации от большевизма вы нам должны помочь, Бедстон.

Мы ведь делаем не только германское дело.

Гость задумывается:

— Плохо воюете, Геринг. Надо отстранить вашего сумасшедшего… Не забывайте, что перед вами Сталин — великий полководец.

— Германия вложила такой огромный материальный пай в Гитлера, что менять его поздно… — замечает Геринг, — да, кроме того, он имеет влияние на обывателя.

— Скажите мне откровенно, Геринг, вы возьмете когда-нибудь Сталинград? — спрашивает англичанин. — Весы войны колеблются — и не в вашу пользу, а мы сделали для вас все, что могли. Второго фронта ведь нет… И я не знаю, когда он будет… Цените это.

— Мы это ценим. Сталинград будет наш. Адольф заявил об этом публично… Потеря Днепра, Дона, Волги будет означать для Советского Союза то же, что означала бы для Германии потеря Рейна, Эльбы, Одера и Дуная. Никакая человеческая сила нас оттуда не выгонит. Поверьте мне, Сталинград будет взят.

— Когда?

— Как только получим от вас хром и вольфрам.

— Сколько?

— Двадцать тысяч тонн, Бедстон, и как можно скорее.

— Немыслимо…

Геринг наполнил бокалы.

— Мы не должны торговаться, — произносит Геринг уже не просительно, а строго. — Не забывайте — мы ваш форпост. Если мы не справимся сейчас с Россией, вам и Америке придется начинать все сначала.

— Не читайте мне нравоучений, Геринг.

Г е р и н г. Где и как? Прошу учесть срочность дела!..

Б е д с т о н. В Стокгольме. Представитель «Армстронг Виккерс» будет ждать представителя Круппа.

Геринг поднимает свой бокал.

— За наш Сталинград! — говорит он улыбаясь.

— За вас в Сталинграде! — отвечает гость. — Как говорится по-русски, — ура!

Оба молча пьют.

— Ура-а-а! Ура-а-а! — слышится отовсюду.

Идет ожесточенный бой.

То и дело вспыхивающие ракеты освещают землю неровным светом. В небе шарят прожекторы. Взметая снег и землю, рвутся снаряды.

Крутой берег Волги, изрезанный блиндажами, вздрагивает и осыпается. Идет дождь осколков. Противотанковые орудия ведут бешеный огонь по немецким танкам.

ВЕЛИКАЯ СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА, ЗНАМЕНУЯ НАЧАЛО НОВОГО ЭТАПА ВОЙНЫ, ПРИБЛИЖАЛАСЬ К КОНЦУ…

Поле гигантского танкового сражения.

Немецкий танк, переползая через развалины, идет прямо на Иванова.

Иванов бросает связку гранат, но не попадает. Танк надвигается на него.

Придя в ярость, Иванов решительным броском вскакивает

на танк и стреляет из пистолета в одну из бойниц.

Начинается жестокая, безумная схватка человека с машиной, напоминающая единоборство Мцыри с барсом.

Танк поднимается на развалины и спускается с них, точно пытается стряхнуть с себя смельчака, а он упорно стреляет в бойницы.

Вдруг Иванов вспомнил, что где-то у него еще осталась одна ручная граната. Он бросает ее в разбитую смотровую щель.

Раздается взрыв внутри танка; он останавливается и, окутавшись дымом, загорается.

Изможденный Иванов лежит на броне, дымится одежда на нем.

— Алексей, слезай! Взорвется! — кричат Зайченко и Юсупов и, видя, что товарищ не двигается, стаскивают его.

— Десятый за одни сутки!.. — кричит Юсупов на ухо Иванову и вместе с Зайченко ведет его к берегу.

По лицу Иванова струится кровь, волосы и руки опалены, он едва идет.

— Пойдем к Волге, обмоешь кровь, — говорит ему Зайченко.

— Куда? — хрипит он. — Не пойду… Давайте, ребята, назад. За Волгой мне делать нечего.

— Небольшой перевязка сделают, — увещевает Юсупов. — Хороший бой имели, Алеша. Говорят, Сталин здесь…

Алексей Иванов останавливается:

— Если он здесь, чего же мы за реку идем? Сталина здесь оставим, а сами туда? Нет, брат, это не тот закон.

И он, несмотря на протесты Зайченко и Юсупова, идет обратно.

— Командующий… Чуйков!.. — вдруг шепнул Зайченко.

Высокий, крепко сложенный генерал идет навстречу Иванову.

— Здравствуйте, товарищи! — говорит генерал Чуйков.

— Здравствуйте, — чеканно отвечают в один голос бойцы.

— Здорово дрались, ребята! Мы наблюдали за вами. Особенно вы, товарищ гвардии сержант. Ваш подвиг — пример для всех.

Иванов, набравшись смелости, обращается к генералу Чуйкову:

— Товарищ командующий, разрешите обратиться. Гвардии сержант Иванов.

— Пожалуйста…

— Слух есть, товарищ Сталин приехал, здесь находится.

— А было ли, товарищ Иванов, время, когда мы без Сталина находились? А? Да разве без него устояли бы? Здесь он, и всегда был с нами!.. Товарищ гвардии старший сержант!.. От имени Родины награждаю вас орденом Красного Знамени…

Он оборачивается к сопровождающему его полковнику, берет из его рук орден и прикалывает на грудь Иванова.

Грохот боя в это время замирает. Но где-то вдали слышно могучее «ура».

— А що це там за «ура» такое, товарищ командующий? — спрашивает Зайченко.

— Помните слова Сталина: «Будет и на нашей улице праздник!»? Он наступил! Сегодня соединились Донской и Сталинградский фронты. Немцы взяты в гигантские клещи. Это — великий перелом в войне. С победой, товарищи! Сдержали мы слово, данное товарищу Сталину, и отстояли Сталинград. Спасибо всем вам, спасибо!

— Служим Советскому Союзу! — дружно отвечают бойцы.