Избранные письма разных лет
Шрифт:
Ну, последние лестные отзывы о «нашей статье» [429] , полагаю, химическое соединение зависти (ко мне) и подхалимажа к Вам! Каждая очередная Таубер [430] рассчитывает — а вдруг он и обо мне раскачнется. Между прочим, «серия» продолжается — Вы, впрочем, сами уже прочли в «Русской Мысли» восторги Андреева. Что не мешает ему, по-моему, быть выскочкой и развязным нахалом [431] . А Вы что думаете?
429
Роман Гуль. «Георгий Иванов» («Новый журнал». 1955, кн. XLII).
430
Екатерина Леонидовна Таубер (1903—1987) — поэт, прозаик, литературный критик, с 1920 г. в эмиграции. Ее стихи в конце 1940-х — начале 1950-х постоянно соседствовали с ивановскими на страницах «Возрождения» и «Нового журнала». Гуль в письме от 21 янв. сообщает, что получил от нее «очень восторженный отзыв» на статью.
431
Николай Ефремович Андреев (1908—1982) — историк, с 1919 г. в эмиграции, жил в Эстонии и Чехословакии, в 1945 г. арестован в Праге, содержался в Берлине, с 1948 г. жил в Англии. В «Русской мысли» (1956, 24 янв.) напечатаны его «Заметки о журналах», в которых говорится: «…Роман Гуль написал статью о Георгии Иванове, вероятно, это самая значительная, полная и безусловно нужная всем нам характеристика творчества замечательно сложною, может быть, самого выдающегося поэта наших дней». Отрицательный отзыв Г.И. об Андрееве вызван, очевидно, тем, что ему было известно другое, напечатанное под псевдонимом П.Тверской в «Гранях», его выступление, в котором говорилось о «мертвящем смысле» стихов Г.И. Вообще подавляющее большинство самых резких высказываний Г.И. о современниках – ответ поэта на такого рода обиды, подчас мнимые.
Очень рад, что Вам понравились мои поэзы. «Ухо» у Вас, повторяю лишний раз, замечательное. Впрочем, с синевой на все 100 % не согласен. Что ж с того, что гимназисты так писали [432] . При случае нечто такое гимназическое очень полезно вклеить. Я не Корвин [433] ,
432
В стихотворении «Мне весна ничего не сказала…» Гулю не понравилась «ужасная строка „поклонился ночной синеве"»: «…я Так писал, когда в гимназии был — и обязательно была ночная „синева"» (письмо от 21 янв.). В публикации «Нового журнала» (1956, кн. XLIV) вставлен предлог «в» — «в ночной синеве» и «Поклонился» исправлено на «Улыбнулся» (в окончательной редакции Г. И. вернулся к «Поклонился»).
433
В. Л. Корвин-Пиотровский (см. примеч. 204). В том же письме от 21 янв. Гуль сообщает Г. И.: «… очень интересный отзыв о статье получил от Корвина (восторженный, как о статье, хотя я думаю, что он предпочел бы, чтобы статья была о нем)».
434
Стихотворение «Так, занимаясь пустяками…» вместе с «Мне весна ничего не сказала…» вошло в подборку «Дневника» за 1955 г., напечатанную в мартовской книжке «Нового журнала» (1956).
435
Вишняк (см. примеч. 113) в 1957 г. издал книгу «„Современные записки". Воспоминания редактора». Г. И. 9 сент. 1957 г. писал о ней Гулю: «Книгу Вишняка прочел и перечел со всех сторон. И опять скажу: не даром Зинаида (Гиппиус. — А. А.), которая на всех фыркала, говорила: „Люблю Вишняка за органическую порядочность". Это правильно сказано».
436
Илья Исидорович Фондаминский, псевд. И. Бунаков (1880— 1942) — общественный деятель, эсер, с 1919 г. в эмиграции во Франции, один из редакторов «Современных записок», создатель в 1935 г. чуждого Г. И. литературного общества «Круг», выпустившего три одноименных альманаха. Идеей Фондаминского, принявшего православие и крестившегося, было обратить к христианству молодое поколение русских эмигрантских писателей. В 1941 г. Фондаминский арестован нацистами в Париже, погиб в Освенциме. Противоположное высказанному в письме мнению Г. И. о Фондаминском см. в примеч. 519.
437
Г. И. полагает, что с такими же основаниями как «фашистом», его могут назвать «кошкодавом»: так бульварная пресса называла в начале XX века «декадентов».
Гусенка — согласен — переменим на утенка [438] — уютнее и лучше на звук. Кутенок — чевой-то по-постельному звучит. Насчет Леноры — весьма ядовито замечено [439] . Я и так теперь страдаю от соседства политического автора: он так здорово заворачивает слова и ритмы, что то<го> и гляди, чтобы не заразиться незаметно для себя.
«Гениальное» о России с глубоким удовлетворением посвящу Нитце [440] . Этот — как Вы справедливо пишете — злющий Нитце — меня оскорбил, надменно отвергнув посвящение «Камбалы» [441] . Лучше Познер, чем никогда [442] — посвятим ему «Россию». Только он не Нитце и я не Вагнер — ведь их дружба кончилась скандалом [443] . Не хочу накликать этого. Будем Шиллером и Гете или Гингером — Присмановой [444] . Хотя последние, говорят дерутся до вцепления друг другу в волосы. Но всегда потом «навсегда» мирятся.
438
Слово из стихотворения «Отзовись, кукушечка, яблочко, звереныш…». Г. И. последовал совету Гуля заменить «гусенка» на «утенка» или «кутенка»: «Белочка, метелочка, косточка, утенок…».
439
В цит. письме от 21 янв. Гуль подозревает, что стихотворение «Закат в полнеба занесен…», завершающееся упоминанием имени Леноры, сочинено совместно с Одоевцевой: «Ленора — о кей, но скажите, пожалуйста, не украли ли Вы это стихотворение ночью у политического автора?» Ленора — героиня баллады Г.А. Бюргера «Ленора», популярного в России благодаря переводу Жуковского. В. Ф. Марков назвал стихотворение Г. И. «последним произведением» русского романтизма. Стихотворение также напечатано в «Дневнике» за 1955 г. в «Новом журнале».
440
Фридрих Ницше (Nietzche; 1844—1900) — немецкий философ, оказавший кардинальное воздействие на русскую культуру «серебряного века». Его фамилию в России писали по-разному, в том числе как Г. И. (хотя в данном случае возможен и легкий иронический оттенок из-за сравнения с ним Гуля). В письме от 21 янв. Гуль, обсуждая присланные Г. И. для «Нового журнала» стихи, вспоминает ссору между Ницше и Рихардом Вагнером и заявляет: «Я — Ницше, Вы — Вагнер. Итак, начинаем. Два стиха — „Отзовись, кукушечка" и “Нет в России" — просто потрясающие. Превосходнейшие. <…> Хотя один поэт и большой Ваш поклонник сказал: — (о России) — Странно, что Иванов отказал себе в удовольствии сказать, что он русского человека — не понимает. Эти стихи действительно „неожиданность" Георг<ия> Ив<анова>. Кстати, Вам, душка, придется вероятно их посвятить Ницше…» Стихотворение «Нет на свете даже дорогих могил…» было Гулю посвящено и открывало весь «Дневник» за 1955 г. в «Новом журнале».
441
См. примеч.283.
442
Владимир Соломонович Познер (1905—1992) — прозаик, с 1921 г. в эмиграции. Впрочем, шутка об ответе невесты, выходящей замуж за Познера, — «Лучше Познер, чем никогда» — имеет распространенный характер, не обязательно относящийся к конкретному, обоим корреспондентам знакомому лицу.
443
Рихард Вагнер (Wagner; 1813—1883) — немецкий композитор, дирижер, теоретик искусства. Ницше, подводя итоги своих отношений с Вагнером, объявил его искусство «больным», заявив при этом: «За исключением моих отношений с некоторыми художниками, прежде всего с Рихардом Вагнером, я не переживал с немцами ни одного хорошего часа» («Казус Вагнер»). Подобным неразрешимым «казусом» были отношения многих изначально близких друг другу художников «серебряного века».
444
Александр Самсонович Гингер (1897—1965) — поэт, с 1920 г. в эмиграции, с 1926 г. муж Присмановой. Анна Присманова, наст, имя Анна Семеновна Присман (1892—1960) — поэт, с 1922 г. в эмиграции. И Гингер, и Присманова после войны приняли советское гражданство, но в СССР не вернулись. В парижские годы у Г. И. с ними сложились, как мало с кем, дружеские отношения. В письме к Гулю от 14 февр. 1957 г. Г. И. аттестует их так: «Вообще они оба, Гингер и Присманова, заслуживают, чтобы их печатали в единственном порядочном журнале эмиграции. Пишу не по дружбе: даже не поблагодарил еще Гингера за его книгу и они, м. б., думают, что я их не ценю. А я очень ценю и есть за что».
К какому времени точно можно добирать стихи до дневника – так чтобы иметь корректуру. Ответьте, пожалуйста. Хочется, чтобы на этот раз «Дневник» был на высоте, а у меня кое-что в работе.
Ну с интересом жду, узнаю или не узнаю в печати свою рецензию о Мандельштаме [445] . Или прийдется воскликнуть, как Вс. Рождественский после большевистского переворота, «Что они с тобою сделали, бедная моя Москва» [446] . Неужели убрали «философемы» и прочие прелести г.г. литературоведов? А катрены [447] ? Я и то старался академически писать – писал бы для «Чисел», иначе бы получилось. И вообще желал бы знать Ваше не академическое мнение о «моем труде» (как без оттенка иронии о себе выражается наш общий друг Адамович). Балладу о Почтамтской [448] улице я, увы, не напишу. Но то, что Вам обещано написать для хранения, хочу написать обязательно. «Только факты, сэр» [449] . И такие факты, что никакого атомного купороса не потребуется. Но сами знаете, до чего тяжко писать без гонорара. Зинаида Гиппиус меня упрекала — знаю, почему Вы мне не отвечаете, — ведь без гонорара. Но между прочим нечто другое в импозантном роде я уже сочиняю. Об этом, кажется, уже сообщал Вам.
445
Г. И. ждет кн. XLIII «Нового журнала» со своей статьей «Осип Мандельштам» – откликом на изданное Г.П. Струве и Б.А. Филипповым «Собрание сочинений» Мандельштама (Нью-Йорк, 1955).
446
Всеволод Александрович Рождественский (1895—1977) — поэт, знакомый Г. И. с времен «Цеха поэтов», автор мемуаров «Страницы жизни» (М.; Л., 1962), включающих в себя и весьма желчно написанный портрет Г. И. «Что они с тобою сделали, бедная моя Москва» — строчка (или строчки) из неизвестного нам стихотворения Рождественского.
447
Г. И. имеет в виду свой комментарий к тексту Б. А. Филиппова, в «Новом журнале» сохраненный: «…Никакими философемами мудрецов не передашь того <…>, что так совершенно передает Мандельштам. Читатель сознает, что у него не хватает знаний и что с „философемами мудрецов" он не очень-то знаком…» «Катрены» также сохранены. Ими же и кончается статья Г. И.: «…объясните, пожалуйста, если вас не затруднит, почему, собственно, в издаваемой в Америке книге русского поэта вы всегда именуете четверостишия „катренами"? Во-первых, ведь не Жану же Кокто предназначается чеховское издание сочинений Мандельштама. Во-вторых, современные французы в аналогичных случаях говорят „strophe". „Quatrain" же в их понимании обозначает законченную в
448
«Баллада о Почтамтской» — перманентно обсуждаемая в переписке с Гулем до сих пор не до конца ясная история с «преступлением» в феврале 1923 г. в Петрограде на Почтамтской ул., 20, в квартире тетки Адамовича В. С. Белей, где Адамович жил до отъезда за границу в середине февраля 1923 г. У Адамовича в 1921 г. поселились поженившиеся Г. И. и Одоевцева, и из этой квартиры Г. И. уехал 26 сентября 1922 г. в Германию. В эмиграции в середине 1920-х был распространен слух, что якобы перед отъездом за границу Адамович, Г. И. и Н. А. Оцуп заманили к себе какого-то богача для игры в карты и убили его, воспользовавшись его деньгами для отъезда. Слух этот возобновился в 1950-е и очень беспокоил Г. И. См. об этом: Андрей Арьев. «Когда замрут отчаянье и злоба…» («Звезда». 2008, № 8).
449
Выражение «Только факты, сэр» перешло к Г. И. скорее всего от Бунина, утверждавшего, что «лучшего названия» для романа не найти. Бунин, беседуя с Г. И. и Одоевцевой, сослался на объявление о романе с таким заглавием в газете «Сегодня». И тут же, «раздражаясь», отчеканил: «Я бы сжег эти ”Только факты, сэр!" вместе с автором, тут, в печке» (Одоевцева. «На берегах Сены», с. 270). В росписи рижской газеты «Сегодня», составленной Ю. И. Абызовым (Рига, 2001), такого романа найти не удалось.
В Hyeres'e — действительно благодать: миндаль в цвету, мимозы и пр. 15° тепла. Но меня — без шуток — берет жуть: ведь всерьез идут слухи, что большевики собираются пройтись галопом по Европам. Боюсь этого много больше обыкновенной смерти. Что там цикута. Ведь тогда, прежде чем сдохнешь, прийдется выпить до краев полную чашу говна и им все равно подавиться. Как «реалист» говорю. Много бы дал, чтобы оказаться хоть ночным сторожем в Америке. Да кто вывезет. В прошлую войну деликатно снабжали «визами опасности» и проездом — но тогда ведь были еще буколически-романтические времена.
Будьте ангелом, ответьте на этот раз по-человечески — быстро. Кроме удовольствия — больше чем удовольствия — от Вашего «письма» (в смысле как пишете), буду ждать ответа на прилагаемые вопросы — каждый из которых более менее срочен. Их излагаю на отдельном листке.
Все наши кланяются всем Вашим, как выражали<сь> несправедливо обиженные Вами атомные зверьки [450] .
Жоржа.
1.
Политический автор имеет готовый написанный по-французски роман [451] . Тема времен оккупации — резистанса. Потрясательно написано, ручаюсь — самое лучшее, что она написала. Написан на три четверти до ее болезни, когда она была в исключительном подъеме. Потом она заболела и бедность — трудность переписки и пр. помешали добраться до французского издателя. Потом совсем было плохо, и роман провалялся четыре года. Он готов, есть. Его кусками восхищался Жильяр [452] — самый передовой здешний издатель. Если бы мы дотянули — м. б. мы не сидели в богадельне. Не дотянули. Но это — ручаюсь — прекраснейшая удача, т. е. не то, что не дотянули, а сама книга. Если он велик, то по-русски можно переводить сокращая. Это восхитительно-поэтическая и, как на пружине, захватывающая книга. Прочтете, убежден, скажете то же самое сами.
450
«Атомные зверьки» — невинные существа из «Распада атома», болтающие в конце произведения «по-австралийски», очевидно, возникли как модификация ивановских «размахайчиков». Гуль в письме от 21 янв., уговаривая Г. И. написать о «деле на Почтамтской улице», продолжает: «…да если бы это Вы рассказали своими стихами — да вспрыснули купоросцем “Распада атома” — вот получилось бы большое монументальное произведение».
451
Роман «Год жизни». См. примеч. 231.
452
Рене Жюльяр (Julliard; 1900—1962) — французский издатель швейцарского происхождения. В 1944 г. основал издательство своего имени «Edition Julliard», в годы войны выпускал в Монако книги поэтов Сопротивления — Поля Элюара и др. После войны переехал в Париж. При его издательстве выпускалось несколько журналов, в том числе сартровский «Les Temps modemes» («Новые времена»). Открыл французской публике Франсуазу Саган, печатал также советских авторов, его издательство первым опубликовало во Франции «Раковый корпус» Солженицына.
Но как быть? Дайте точный совет — указание. Конечно, И. В. очень слаба и больна, но если реально — она сможет сейчас же сесть за перевод и сможет — на ледерпляксе — работать хорошо и быстро. Обдумайте вашей ясной головкой, как поступить, чтобы печатать в «Новом Журнале». Не пожалеете — повторяю. То, что такая прекрасная вещь валяется в рукописи — вспомню ночью и не могу спать. А ведь я субъект равнодушно сонный — начну ночью думать, что, вероятно, скоро помру — и уютнейше засыпаю под это самое. Рукопись, кстати, переписана вся (начерно) на машинке по-французски — можно послать, только аховые деньги par avion.
Обдумайте это, дорогой Роман Борисович, не нашими — идиотическими, а Вашей ясной головкой — и ответьте.
2.
Пожалуйста, при сношениях с Михаилом Михайловичем — поблагодарив еще и еще его от меня, скажите: я ему написал, что хотел бы следующие разы получать доллары чеком на американский банк, т. е. как Вы мне посылаете: большая разница в курсе. Если это можно устроить, будет очень хорошо, но если затруднительно — прошу его плюнуть и забыть об этой просьбе. И непременно нажмите на него, чтобы он написал о Мандельштаме [453] : его имя — сделает это документом, а интересно первоклассным образом.
453
30 М. М. Карпович воспоминания «Мое знакомство с Мандельштамом» написал и опубликовал в «Новом журнале» (1957, кн. XLXIX).
43. Р. Б. Гулю [454]
<<Конец января – начало февраля 1956>>
Дорогой граф, [455]
Только что получил корректуру. О степени Вашей деловой замотанности могу судить, что, кроме нее, в конверте ни строчки. Исполнил все Ваши указания: вместо "за жизнь" поставил "дружок" [456] , вместо ненавистной Вам "синевы" пусть будет "улыбнулся в ночной синеве". C Вашего разрешения поставил "Россию" первым номером из уважения к Вагнеру – или Гингеру – которому оно посвящается [457] .
454
Опубликовано (с мелкими огрехами): Георгий Иванов. «Девять писем к Роману Гулю». Публикация Григория Поляка // «Звезда,> 1999, № 3.
455
Г. И. сомневается в существовании "американского графа", щедро оделявшего его вещами, подозревая, что этот "граф" и Гуль – одно лицо. На самом деле титулованное американское семейство (Элизабет Хапгуд из старинного английского рода лордов Хьюстонов и ее муж Норман, американский посол в Дании) к помощи поэту, благодаря Гулю, было причастно.
456
В ст-нии "Уплывают маленькие ялики…" исправленная строчка: "Припасем, дружок, немного водочки…" (Н. Ж., кн. 44, 1956).
457
То есть – Роману Гулю
Корректуру отошлю вместе с отрывком политического автора, вероятно, в четверг, самое позднее в пятницу. Для экономии то и другое вместе. Очень польщен Вашими почтовыми купонами, но – к Вашему сведению – от них толку мало – что бы на них ни было напечатано, их считают за одну тридцатифранковую марку. А во сколько обойдется отрывок с корректурой, убедитесь, когда получите. Вот Вам и международный почтовый союз. Жулики! У меня грипп, перо никак не играет. Но чтобы Вас развлечь, посылаю вместо "Баллады о Почтамтской улице" начало романа-фельетона на эту захватывающую тему [458] . Этот способ – самый исполнимый – буду Вам регулярно посылать "продолжение". И, имейте в виду, ни капли Dichtung'а нет [459] . Все это протокол-документ [460] .
458
Стиль "Дела Почтамтской улицы" действительно несколько романический, воспроизводящий некоторые приемы криминальной беллетристики, до чтения которой "на ночь" сам Г. И. был охоч. Так, центральная, "бесповоротно" компрометирующая Адамовича сцена его участия в убийстве (в "мельхиоровую шкатулку с инициалами тетки – В. Б. – Вера Беллей" – он кладет отрубленную голову ограбленного и убитого у него на квартире "мужчины средних лет с большой черной бородой" и бросает ее рядом с домом в прорубь на Mойке. Но – неудачно, "мимо проруби налево", так что ее вскоре нашли), эта сцена подозрительно напоминает не только кровавые сюжеты массовой литературы того времени, но и… собственную прозу Г. И. – более чем двадцатилетней давности. В рижской газете "Сегодня" Г. И. в свое время (1933, № 22) напечатал очерк "Александр Иванович", посвященный не менее колоритному, чем Адамович, литератору А. И. Тинякову. Этот не раз будораживший воображение Г. И. персонаж и рассказывает автору аналогичную историю с расчленением трупа и с чемоданами, в одном из которых голова: "Череп проломлен и черная густая борода". Так что история об Адамовиче оказывается во всех смыслах "с бородой". То же самое безусловно можно сказать и о мелких деталях – метках с инициалами на шкатулке и наволочке, в которую завернута голова: более древний прием "узнавания" в романистике вряд ли сыщешь.
459
Гуль в рец. на "Петербургские зимы" писал: "Пусть в ней (книге. – А. А.) есть и преувеличения, и, конечно, кое-что от Dichtung'а, но все это дано с чувством меры и мастерства". Dichtung (вымысел) у Г. И. все же есть. Но всегда есть и хотя бы доля Wahrheit (истины). "Поэзия и правда" – во всем, что пишется со страстью – неразделимы.
460
На истинности того, что в феврале 1923 г. на Почтaмтской, 20, незадолго до отъезда Адамовича в Берлин, произошло убийство и что хозяин квартиры в нем участвовал, Г. И. настаивал и позже. По его версии, и сам Адамович говорил об этом "дельце" (как он сам его "игриво называл"). Окончательное суждение Г. И. по этому поводу более чем серьезно: "Откровенно скажу – будь я на месте Адамовича – не иначе как бы из чувства самосохранения на кушаке своем повесился бы еще в Штецине или на крайность в Берлине весной 1924 года – но Ваш новый прославленный сотрудник, что и говорить, "железная личность" (письмо от 2 апр. 1956). Конечно, свидетелем того, что он в "Деле Почтамтской улицы" описал как свидетель, Г. И. быть не мог. Но упорные слухи о каком-то мрачном событии, связанном с именем Адамовича, возникли не так много времени спустя после его отъезда. Например, П. Лукницкий записывает о разговоре у Ахматовой 19 дек. 1924 г.: "Говорили об Адамовиче и о том тяжком преступлении, в котором его подозревают" (П. H. Лукницкий. "Встречи с Анной Ахматовой". Т. 1. Париж, 1991, с. 13). Г. И. утверждал, что об убийстве на Почтамтской, 20, писалось в петроградской "Красной газете" в марте 1923 г. (в просмотренных номерах за февраль и март 1923 г. подобной информации не обнаружено). Возможно, какое-то преступление в этой квартире и произошло. И все же утверждать то, что утверждает в своей "Балладе" Г. И., прямых оснований до сих пор нет.