Избранные произведения в 2 томах. Том 2
Шрифт:
Сашка тоже так прождал ее однажды чуть ли не до утра, пока на волне, в трех шагах от берега, качался ворох блесток от молодого месяца. Молодой месяц — глупый. Высыпет все свое богатство, а потом не знает, как собрать, и висит над морем с пустой пазухой.
На другой день после несостоявшегося свиданья мы смолили сеть, расстелив ее на галечке у волны. А Тоня шла мимо. И Сашка позвал:
— Иди сюда!
Тоня подумала-подумала и свернула и зашагала прямо по сети, а он накинул на нее только
— Обманула?
Другая бы пошла руками сеть расшвыривать под смех ребят, «дурака» крикнула, конечно бы, а Тоня упала на колени и спокойно спросила сквозь улыбочку:
— Ждал?
— Вот посиди! Попалась.
— Так меня не поймаешь, Сашка. Я не русалка, — сказала она.
Другая бы к Горбову бросилась, крик подняла о загубленном платье, поскольку наша смола не смывается, а рисунок сети крест-накрест косой полосочкой не предусмотрен текстильной промышленностью, дошла бы в азарте до «хулигана», а Тоня только и проронила:
— Эх, пропало новое платье. Задаст мне мать!
День-то был от лова свободный, рыбаки на берегу, и девчата приоделись, и Тоня новое платье надела и, может, шла тут не зря.
Смешно было, когда Сашка ее распутывал и даже в одном месте по веревке ножом секанул. Она и сама, откинув голову с косой, хохотала.
А едва высвободилась — переступила через скомканную сеть и побежала, разбрасывая ноги немножко в стороны, потому что в туфельках бежать было неудобно, а она была в туфельках. И все смеялась, убегая, как счастливая, а Сашка опять кричал:
— Тоня! Тоня! Тоня!
Но она даже не оглянулась.
— Я ее все равно дождусь, — поклялся Сашка то ли одному себе, то ли ребятам.
Как-то Сашка перехватил ее, когда она шла из клуба после кино, отвел в стороночку от подруг и сказал:
— Выходи за меня замуж.
— Эх, Саша, — помолчав, вздохнула она.
— Я серьезно, — поспешил заверить он.
— Я ж тебя совсем не знаю, — сказала Тоня.
— Смеешься? — удивился Сашка. — Могу представиться: Александр Таранец, бригадир с сейнера «Ястреб». Будем знакомы.
Он в тот день как раз и получил «Ястреб».
— Будем знакомы, — ответила Тоня, уминая крупную хамсу в бочке руками, спрятанными в желтые пластиковые перчатки.
— Что еще тебе надо? — спросил Сашка.
Она подняла на Сашку свои глаза в диковатых ресницах и смешливо пропела:
— Мно-ого!
Вот дьявольщина! Эта диковатость, эта пугливая чуткость была в ней, как будто она только что родилась на свет, и привычка надо всем смеяться, точно бы она самая умная. Трудно быть самой умной, Тоня.
Так или иначе, одни ребята от нее сразу отказывались, другие побаивались, а Сашка присох, и толковать о них тогда и перестали.
На свидания он ее больше не звал, ни с кем о ней сам не заговаривал, но это был лишний знак. Ведь и других девушек Сашка не беспокоил.
— И ты мне не веришь, — утвердительно сказал ей Сашка сейчас. — Не познакомилась еще с Сашкой Таранцом?
— Не-а! — ответила она, как маленькая.
— Чудеса! — сказал Сашка. — Вместе выросли, кажется.
— Ну и что? — спросила Тоня, похлопывая веничком по юбке. — Люди не зря растут-меняются.
— Тоня!
— Я пошла ванны мыть.
Для того и был в ее руке жесткий веничек — мыть брезентовые ванны, поседевшие без рыбы от соляного налета. Сашка загородил ей дорогу.
— Ты скажи, ну какой тебе парень нужен?
— Самый лучший, конечно, — ответила она не задумываясь.
— Не смейся.
— Никакого, — сказала она ему в лицо.
— Что ж придумать, — благодушно распустил губы Сашка, — чтобы ты меня разглядела?
Перед Тоней он всегда оттаивал, как Иванушка-дурачок перед царевной.
— Ничего не придумывай, — засмеялась она. — Случай сам подвернется, не прозеваю, увижу.
Она смеется тихо и нежно, и кажется, по какому-то тайному сговору ее слышит только море и ежится, как каракулевое, как от щекотки. По нему растекается свет утра. Среди бочек там и тут видны парочки. Слышно, кто-то жалуется:
— Ты чего-то даже не улыбнешься, Наденька?
— Вон баба Соня говорит, с вами надо строгий вид иметь.
И хохот. Балагурят, беззаботные. Сашка, словно очнувшись, зовет рыбаков:
— Айда!
— Желаю успеха!
Это Тоня.
Она еще никогда не бросала вслед ему и слова, и Сашка вздрагивает сердцем и прибавляет шагу, торопя ребят. Только один «Ястреб» остался на рейде.
А может, Тоне правда нужен знаменитый рыбак? Самый лучший. И вот случай показать себя, сразу прославиться. Герой экрана — Сашка Таранец. А? Может, она на это намекнула?
Но рыбы нет.
Тянется денек впустую… Вода, неправдоподобная, как стекло, почти не дышит, словно боится стряхнуть с себя обманчивую позолоту солнца. Берег дальней косы тоже усыпан золотой крупкой. И золотое сияние стоит у горизонта. Нет, какой-то ненастоящий день.
А все живое с озорной беспечностью доверилось ему.
Из голубого мешка неба вдруг сыплются на воду утки, издали похожие на мошкару. И сразу на воде возникает и покачивается черный островок. Утки близко подпускают «Ястреб», нехотя снимаются и тянут в сторону, низко-низко выстилая над стеклом моря длинный шлейф своей стаи, и, почти исчезнув в солнечном мареве, дружно сваливают набок и возвращаются, будто улетали для забавы.