Избранные произведения в двух томах: том I
Шрифт:
Алешу резко и неожиданно толкнули под локоть сзади.
Дрогнула рука, мороженое упало на тротуар. Высокий прохожий, толкнувший Алешу, обернулся слегка и, может быть, хотел что-то сказать… Но Алеша уже кричал ему злым голосом:
— Ослепли, что ли! Неужели на улице тесно? Лезете прямо на человека!
Высокий прохожий ничего не ответил. Он шел спокойной и твердой походкой, но он шел не так, как все.
У него в руках была палка. Он не дотрагивался ею до стен домов и не держал
Тротуар немножко сворачивал налево, потому что угол дома выдавался в этом месте на улицу.
Высокий прохожий повернул налево и обошел этот выступ, не дотрагиваясь до него ни рукой, ни палкой… Но он шел не так, как все!
Из широких, распахнутых ворот вытекал медленный мутный ручей. Его не было здесь утром это спустили во дворе большую лужу.
Другие люди обходили это место, сворачивали на мостовую и там перешагивали через ручей.
Высокий прохожий шел прямо, неторопливо и уверенно, не сворачивая никуда.
Алеша побежал к нему так, как не бегал никогда в жизни. Он не думал больше ни о весне, ни о мороженом.
Он знал одно: будет ужасно, если этот человек попадет ногой в лужу.
Задыхаясь, Алеша дотронулся до его руки:
— Осторожно, здесь лужа! Надо обойти! Пойдемте вместе, я иду в ту же сторону.
Он взял его под локоть. Алеша делал три шага, когда его спутник делал только один. Потом Алеше удалось делать два шага, и они пошли ровнее.
Сейчас нужно сказать… Поскорее… сию минуту…
Что сказать?
Я скажу: «Вы уж на меня не сердитесь, пожалуйста, ведь я не видел, что вы…»
Нет, так нельзя!
Я скажу: «Вы уж извините меня, вы подошли сзади, я не знал, что вы…»
Нет, лучше сказать: «Мне очень-очень неприятно, что так вышло, ведь я…»
«Неприятно!»
Алеша вертел и переворачивал у себя в голове тяжелые, неуклюжие слова.
Нет, я скажу так…
Его спутник остановился, мягко высвободил свою руку, провел большой, широкой ладонью по волосам Алеши:
— Спасибо, дружок!
Он легко дотронулся до двери пальцами левой руки, а правой безошибочно вложил ключ в щель замка. Дверь открылась и закрылась опять.
Алеша остался один. Алеша ничего не успел сказать. Он стоял и смотрел…
Все так же плыли по синему небу взбитые сливки облаков. Так же сияли в зеленой траве желтые солнышки одуванчиков. Все было такое же, и все было по-другому.
Журчание воды послышалось у него под ногами. Алеша нагнулся.
Это был тот самый ручей; он вытекал из ворот и теперь догнал Алешу. Алеша прислушался к этому звуку и подумал, утешая себя: «Они очень хорошо слышат. Конечно, он узнал меня по голосу и сам все понял!»
Через
Саша и Митя Смирновы по-хозяйски перелистывали альбом с фотографиями.
— Вот наш папа. Это — маленький, а это когда на фронт уезжал.
— Чей папа лучше? — спросил Саша Черкасов и положил рядом с альбомом фотографию своего отца.
— Наш лучше! — хлопнула по столу маленькой ладошкой Женя Черкасова.
— Маруся, — обратился Митя за помощью к старшей сестре, — они говорят, что их папа лучше!
Маруся читала. Она прижала указательный палец к месту, на котором остановилась, чтобы не потерять.
— Какой твой папа молодой и красивый! — сказала она.
— Ага! Ага! — обрадовался Саша Черкасов.
— Зато ваш папа просто старший лейтенант, — сказал Саша Смирнов, — а наш папа майор!
— И орденов у нашего папы больше! — подхватил Митя.
Саша и Женя Черкасовы растерянно переглянулись. Они были самые маленькие и еще не умели спорить.
— Не надо ссориться, сказала Маруся, — скоро вернутся наши папы, и мы сами увидим, кто из них лучше. А может быть, оба хорошие.
Послышался звонок. Митя сорвался с места.
— Погоди, не отворяй, я сама пойду. Кто? — громко спросила Маруся.
Стоявший за дверью человек ответил таким голосом, будто он бежал по лестнице и за ним гнались:
— Скажите пожалуйста, в какой квартире живет Татьяна Александровна Черкасова?
— Здесь, только ее дома нет, не вернулась со службы.
— В котором часу она возвращается? Ну и дом у вас! Стоит на пустыре, номера не видно, и спросить не у кого!
Маруся приоткрыла дверь, и сейчас же сильная мужская рука рванула дверь на себя. Цепочка звякнула, натянулась и не позволила незнакомцу ворваться в переднюю.
Маруся смотрела на него испуганными глазами. Перед ней стоял военный, капитан, с худым загорелым лицом.
На лице морщин почти не было — только две резкие около рта. Но волосы были седые. Поэтому было не совсем понятно: очень ли он старый или просто не очень молодой.
— Можно мне войти и дождаться ее?
Маруся ответила сдержанно:
— У них замок на двери.
— Нельзя ли мне подождать в передней? Что ее соседи, дома?
— Я соседка.
— А постарше никого нет?
— Никого. А вы ее знакомый?
Капитан усмехнулся:
— Право, не знаю, можно ли меня назвать знакомым. Он прибавил еще что-то, но Маруся не расслышала, так как Митя шипел ей в ухо:
Зачем ты сказала, что старших дома нет?