Избранные произведения в двух томах. Том 1
Шрифт:
Творческая зрелость приходит не сразу и у каждого по-своему. В ранних вещах Рекемчука мы встречаемся с элементами некоторой зарисовочности, эскизности, в них далеко не всегда чувствуется глубина авторского замысла, выверенность характеристик, ассоциаций, отдельных образов. Так, в рассказе «Останутся кедры» рассуждения автора о влиянии климата гор Сванетии на человека сначала воспринимается как поэтическая метафора: «Здесь характер приобретает утонченность клинка и отвердевает. А мысль приучается к спокойному парению…» Но далее эта метафора переводится автором в реальный план и явно
В повести «Время летних отпусков» — в целом удачной, интересной, свежей — излишне усложнена и перегружена «психологизмом» сюжетная линия Панышко — Гореловы, неоправданно легко разрешается конфликт главной героини с Ульяшевым.
Нет ничего удивительного в том, что в ранних произведениях писателя встречаются какие-то огрехи — эти неизбежные спутники литературной молодости. Важнее и примечательнее, что подобных издержек значительно меньше, скажем, уже в «Молодо-зелено» и особенно в «Товарище Гансе», «Мальчиках», «Скудном материке», в новых его рассказах. Конечно же, речь опять-таки идет не о том, что эти произведения вообще неуязвимы для критики, но о том, что писатель завидно быстро прошел пору ученичества и вступил в пору зрелости. Это пора глубоких раздумий о жизни, о человеке, времени, пора более интенсивных творческих поисков, зрелых художественных решений.
«Я хочу подняться к истокам» — слова героя одного из рассказов Рекемчука. «Подняться к истокам» — это и девиз самого писателя, означающий стремление не ограничиваться снятием поверхностного слоя жизни, а идти вглубь, исследовать те существенные процессы, которые происходят в обществе, показывать те благотворные перемены, благодаря которым, как отмечает один из героев «выпрямляются характеры, свежеет мысль, обретают цену достоинство и честь…».
И нет ничего странного в том, что понятия «подниматься к истокам» и «идти вглубь» оказываются синонимичными. При всей внешней их противонаправленности, они выражают стремление проникнуть в самую суть изображаемых явлений, характеров, конфликтов, постичь основы жизни народной.
А. Рекемчука, как и других писателей, волнует важная проблема его профессии: каким путем должно идти постижение жизни, что такое правда в искусстве, в чем порой кроется причина тех или иных издержек?
Пережитое и сопережитое — вот, по мнению самого писателя, два пути, два основных русла, по которым материал действительности «перетекает» в художественное произведение. Движение по этим каналам подчинено своим особым законам, но есть между ними и нечто общее, объединяющее — их должна постоянно питать и обновлять вечная река жизни.
Нередко можно услышать: в этом произведении все, как в жизни. И действительно, нет большей похвалы для писателя, чем отметить верность созданных им образов жизненной правде, реальным характерам.
«…Согласитесь, это профанация, когда тайгу снимают в Звенигороде, а Баренцево море — в Ялте…» — говорит кинорежиссер Одеянов («Скудный материк»), и, надо думать, автор полностью согласен со своим героем. Да, читатель не поверит большому, если писатель сфальшивит в малом, это аксиома. И все же только правдоподобие не исчерпывает в полной мере ни целей искусства, ни самого существа творческого
В его книгах просторно, в них много воздуха, «лес'a» его произведений почти не ощущаются, они не мешают движению внутри композиционного времени и пространства.
Проза требует мыслей, сказал поэт. Проза Рекемчука насыщена мыслями. Писателю важно донести их до читателя, вызвать на ответные размышления. Для этого он добивается простоты и ясности во всем — в манере изложения, языке, композиции, образах, жестах. Простоты, которая не только не исключает, но предполагает значительность, глубину и объемность изображаемого.
А. Рекемчук обладает ценным даром одухотворять природу, вещи, труд. Особенно труд творческий, раскрывающий духовную красоту и силу человека, свидетельствующий о счастливейшей и желанной гармонии дела и личности.
Вот разговор двух героев из повести «Время летних отпусков» о скважине: «Отдыхает?» — спрашивает мастер. «Пускай отдохнет. Поработала…» — отвечает оператор. И точный авторский комментарий: «… о скважине — как о человеке. И о человеке близком, которого по имени можно не называть».
Для писателя — автора ряда произведений на «производственную тему» особенно важно умение преодолевать известное сопротивление материала, чужеродность собственно производственных проблем, конфликтов, всякого рода технических описаний в художественной ткани. Вспомним хотя бы описание угольника-снегоочистителя из повести «Молодо-зелено». Не последнее место здесь занимает та шутливая, несколько снисходительная интонация, которая как бы облегчает техническое описание, художественно «развоплощает» материал.
Пожалуй, еще более наглядно этот принцип находит свое выражение в романе «Скудный материк» — в частности, в его кульминационной сцене, когда все ждут, пойдет нефть или нет. Писатель стремится передать напряженность момента и хорошо сознает, что каждое чуждое слово, неестественная интонация, неточная фраза способны расхолодить читателя, ослабить его внимание. В этих условиях особенно важно найти правильный художественный эквивалент той технической проблеме, которой заняты герои, умело перевести ее в план социально-нравственный. И автор романа находит такой эквивалент: не загромождая описание техницизмами, он верно передает сущность происходящего процесса, фиксируя основное внимание на реакции участвующих в этом эпизоде героев.
Языку прозы А. Рекемчука свойственна скупая, не бросающаяся в глаза образность, естественность красок, доверительно-разговорная интонация. Вот начало рассказа «Исток и устье»: «Уж если начинать — то с самого начала. С истока. Я знал, что туда, ближе к истокам, можно добраться пароходом единственный раз в году: весной, в половодье, едва скатится лед. Именно тогда в верховья Печоры поднимается судно, на котором — годовой запас всего, чем жив человек. Везут муку и сахар, одеяла и валенки, школьные тетради и батарейные радиоприемники. Один лишь раз может подняться пароход в те места — по большой воде, так как эта большая вода тут же схлынет, ощерятся пороги, обнажатся мели».