Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— Она сказала, что дочь платила ей за то, что она вела хозяйство.
— Не похоже, что она тут живет.
Мешки были покрыты слоем пыли.
— Сказала, что легла спать около десяти.
— Может, она спит на диване? — предположил Макгорри.
Они спустились вниз, в гостиную. На диване у окна лежало смятое одеяло и подушка. На полу валялась пустая литровая бутылка дешевой водки и две пустые тубы чипсов «Принглз».
— Она не упоминала, что спит на диване, — сказала Эрика и подошла к окну. На нем была грязь, конденсат и капли крови Мариссы.
— Может, она была слишком пьяна, чтобы что-то вспомнить, — сказал Макгорри, указывая на пустую бутылку.
Эрика услышала, как захлопнулась дверь сервисного фургона и кто-то прошел мимо по тротуару. Возможно, убийца лежал в саду и поджидал Мариссу.
— Интересно, была ли у нее возможность закричать, — спросила Эрика, обращая вопрос скорее к себе, чем к Макгорри.
Глава 8
Эрика и Макгорри подошли к фургону, где шестеро коллег собрались на небольшой перекус. Они о чем-то говорили, но, увидев Эрику, замолчали.
— Не обращайте на меня внимания, — сказала она.
— Еду привезли, мэм, — сказал один из них, показывая на угловой столик с термопотом и горкой бутербродов.
— Спасибо. Как вас зовут? — спросила она.
— Констебль Рич Скевингтон, мэм.
Эрика и Макгорри взяли по бутерброду и налили в бумажные стаканчики горячего кофе. В тишине звук льющейся жидкости казался очень громким. Эрика обернулась. Коллеги были молоды, и она не знала никого из них.
— Кто может рассказать мне, как идет обход? — спросила она, распаковывая бутерброд.
— С Доном Уолполом и Иваном Стовальски поговорить пока не удалось. Ждем номера их телефонов, — сказала Кей, одолжившая Эрике кроссовки.
— А люди из других домов? Удалось что-то выяснить? — спросила Эрика, запивая бутерброд кофе.
— Половина домов пустуют, но местные, кто знал Мариссу Льюис, знали и про ее роман с Доном Уолполом, и про то, что она спит с Иваном Стовальски за спиной его жены.
— Нет единого мнения по поводу того, ушла от Ивана жена или нет, — сказал Рич. — Их пожилая соседка с глазами-бусинками говорит, что они уехали на север Англии к ее родственникам на Рождество. Также мы осматриваем сады и мусорные баки на предмет мобильного телефона жертвы, но пока ничего не нашли.
— А как дела у ребят, которые поехали в жилой комплекс?
— Я только что вернулся оттуда, — включился в разговор еще один молодой сотрудник. — Мы поговорили с привычным контингентом подозрительных лиц. Несколько парней сказали, что слышали о Мариссе Льюис.
— В смысле — «слышали»? — переспросила Эрика.
— Они утверждают, что она ходила по рукам, — это их слова, не мои. Один из них судим, сидел три года за изнасилование. Второй — тоже судим, за вооруженное нападение и нанесение тяжких телесных повреждений. У обоих есть алиби, всю ночь до шести утра они провели в клубе «Н20» на Нью-Кросс-Гейт. По их
Эрика закатила глаза.
— Этот клуб… Знаю его. И не сосчитать, сколько раз мы уже запрашивали съемку с камер оттуда. Ладно, пусть кто-нибудь этим займется… А что они положили в эти бутеры? — воскликнула она с полным ртом.
— Праздничный рождественский бутерброд. Больше на заправке ничего не было, — сказал Рич.
Эрика выплюнула все, что успела откусить, назад в упаковку.
— Я понимаю всю прелесть индейки и клюквы, и даже соус ничего, но печеный-то картофель зачем класть в сэндвич?
Эрика выбросила недоеденный бутерброд в мусор и обвела взглядом полицейских, которые отвели глаза, не желая попадаться ей под горячую руку. Почти все ее ровесники взяли сегодня выходной, чтобы провести день с семьей или второй половиной. Ей не хватало ставших почти родными коллег, с которыми она часто работала вместе, — инспекторов Мосс и Питерсона, сержанта Крейна. Интересно, хорошо ли им сейчас. Эрика была рада, что с ней Макгорри. Пусть он почти что новичок, но он предпочел остаться на посту, рискуя нарваться на гнев своей подруги, которая ждет его дома.
У Эрики зазвонил телефон. Номер был незнакомый, и она решила выйти из фургона. На улице стемнело, в горле першило от холода.
— Привет, Эрика, это Ли Грэм.
— Привет, с Рождеством! — поздравила его она.
— И тебя с Рождеством! Мне сегодня не повезло, я в лаборатории.
Ли работал криминалистом и компьютерным экспертом, и они пересекались на нескольких расследованиях. Эрике нравился Ли. Между ними иногда проскальзывал легкий флирт, но ничего более. Эрика подумала: «Не потому ли он решил выйти на работу в Рождество, что в данный период у него нет отношений?»
— Чем я обязана такой чести? — спросила она.
— К сожалению, я звоню не по личному вопросу. Увидел твое имя на срочном запросе о проявке пленки.
— Да. Как скоро сможешь сделать?
— Уже сделал. Отсканировал и отправляю их на твой рабочий мейл. А оригиналы отправлю обычной почтой.
— Спасибо. Пиво за мной.
— Будем надеяться, — ответил он.
Эрика услышала сигнал уведомления на телефоне.
— Кажется, пришел твой мейл.
— Хорошо, тогда не задерживаю тебя. С Рождеством! — сказал он и повесил трубку.
Она открыла сообщение и просмотрела приложенные фото. Большинство кадров было сделано с дерева напротив комнаты Мариссы. На нескольких ночных кадрах она, явно только что после душа, была завернута в полотенце. Затем голая, надевающая белье. Далее было три фотографии, также с дерева, мертвого тела Мариссы в снегу. Затем еще три, но уже с более низкой точки — скорее всего, с высоты его собственного роста.
— Джозеф Питкин, маленький лживый гаденыш, — пробормотала Эрика.
Она подошла к калитке Мариссы. Замерзшая кровь в палисаднике быстро исчезала под свежим слоем снега. Эрика задрала голову и посмотрела на толстые голые ветки дерева.