Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
Мужчина с татуировкой повернулся к парню, рядом с которым стояла Эшлин.
— Присмотри за этой. — Он показал на меня, будто я, связанная, могла каким-то волшебным образом сбежать.
Мужчина подошел к кузову фургона. Там к нему присоединился второй, тоже в черном камуфляже и почти такой же громадный. Ежик его волос был окрашен в шахматную клетку. Вдвоем они подняли связанного Джастина и поставили на ноги. Муж тут же начал сопротивляться.
Татуированный отодрал липкую ленту с губ Джастина. Тот
В ответ татуированный отступил, достал тазер и выстрелил. Джастин повалился камнем. Его колотило, синяя куртка подрагивала. Он больше не ревел, как зверь, а выцеживал сквозь сжатые челюсти что-то нечленораздельное.
Я отвернулась, не в силах смотреть, как мучается муж.
Напротив плакала Эшлин.
Татуированный послал еще несколько импульсов. Решив, что Джастину хватит, он кивнул напарнику. Тот рывком вернул Джастина в вертикальное положение. Электроды все еще были на нем.
— А теперь слушаем меня внимательно, — прогремел мучитель моего мужа.
При звуке его голоса Эшлин, поджав нижнюю губу, заплакала еще сильней.
Я зажмурилась. Слезы дочери были так же невыносимы, как и боль Джастина. Я представляла краски, цветы и расплавленные часы.
Во рту был вкус апельсинов и бисквитного торта с моего дня рождения.
— Можете называть меня Зед. Я ваш новый босс. Вы будете говорить и есть, когда я разрешу, и проживете столько, сколько я захочу. Как меня зовут?
Тишина. Спустя секунду я открыла глаза. Мужчина смотрел на меня в упор.
— Как меня зовут?! — рявкнул он мне.
— Зед, — слабо ответила я и, облизнув губы, хотела было повторить громче, но он уже отошел от меня.
Я попыталась привлечь внимание дочери, перехватить ее взгляд, будто от этого нам стало бы легче.
— Это Мик. — Татуированный показал на мужчину с черно-белыми волосами. — А это Радар, — представил он невысокого парня рядом с Эшлин. В отличие от здоровяков, паренек был не в черном камуфляже, а в джинсах и черных кроссовках, заляпанных рвотой. Он слегка склонил голову как бы в знак приветствия и тут же покраснел.
— А это ваш новый дом. — Зед повернулся вполоборота и, сияя от самодовольства, сделал широкий жест рукой.
Силясь забыть про ноющую боль в теле, я оглянулась на здание, которое толком не рассмотрела. В этот раз стало ясно, что позади — комплекс четырехэтажных построек с узкими щелями окон, опоясанный колючей проволокой.
Странное здание: крошечные окна, неприступное ограждение… И тут до меня дошло — тюрьма.
Нас выкрали из дома и привезли в тюрьму. Только… здесь было как-то пугающе тихо, спокойно. Наверное, она заброшенная, и внутри никого.
— Я заплачу, — отчетливо сказал Джастин. — Любые деньги. Вдвое, втрое больше, чем вам обещали.
В
Наконец Зед отпустил кнопку. Джастин обмяк и чуть не повалился на асфальт, но второй мужчина его поддержал.
— Говорить будете, когда я разрешу, — повторил Зед и уставился на безжизненное тело Джастина. — Я разрешил говорить?
Муж поднял голову. Его глаза налились гневом, на щеках заиграли желваки. Какой характер. Как я им восхищалась в самом начале. Проиграл, но не сдался. Побит, но не сломлен. Сейчас я молча просила его сдержаться, закрыть рот и не говорить ничего лишнего…
— Папа, — тихо позвала Эшлин.
Взгляд Джастина переменился. Ярость уступила место панике, и в следующий миг я поняла почему. Зед направился к нашей дочери.
— Не смей! — вырвалось у меня, и я попыталась перекатиться вперед, сделать что-нибудь. За спиной рычал Джастин. Я знала, что он отчаянно вырывался.
Слишком поздно. Зед приближался к Эшлин, осознавшей свою ошибку. Всхлипы дочери превратились в истерические рыдания, и она прикрыла лицо связанными руками…
Парень выступил вперед, преградив Зеду путь.
— Эй, а там случайно не патрульная машина? — спросил он, ткнув куда-то пальцем, и все сразу зашевелились.
— Внутрь, живо, — скомандовал Зед. — Ты ведешь женщин. Ты — Денби.
Мик полоснул здоровенным ножом по хомутам на лодыжках Джастина и оттащил его к входу в здание.
Радар немного повозился с Эшлин, потом снял стяжки с моих ног и помог встать. Я хотела отблагодарить его взглядом за защиту дочери, но он, избегая моих глаз, взял нас обеих за локти и быстро отвел к дверям.
Сзади заработал двигатель. Наверное, фургон прячут, предположила я. Прикроют его где-нибудь снаружи, нас — в здании, и ищи-свищи потом.
За нами захлопнулись двери. Потом еще одни.
Парень со вторым громилой провели нас в большое пустынное помещение. Если мы в тюрьме, то это приемник. Белые шлакобетонные стены, тускло-желтый линолеум на полу. Впереди — что-то вроде командного поста с толстенными окнами по периметру.
Верхнее освещение включили только частично, поэтому в комнате был полумрак. И хорошо, иначе мы ослепли бы в окружении белоснежных стен.
Я опять попыталась украдкой посмотреть на дочь. Она стояла по другую руку Радара с опущенной головой. Волосы свисали на глаза, плечи дрожали. Зеда поблизости не было, но я не решалась заговорить. Только теперь я заметила, что на дочери нет ни золотых сережек-колечек, которые она обычно носила, ни маленькой бриллиантовой подвески, подаренной отцом на тринадцать лет.