Избранные произведения в одном томе

Гарднер Лиза

Прежде Рэйни была уверена, что находится в багажнике. Но по здравом размышлении поняла, что находится выше над землей, чем ей казалось. Вдобавок трудно было предположить, что седан справится с такой дорогой. Так что, вероятно, Эн-Эс сидел за рулем пикапа или внедорожника. Возможно, она заперта в заднем отсеке или в ящике для инструментов. Она видела такие штуки бесчисленное множество раз. Мужчинам нужно место, чтобы хранить свои игрушки.

Машина налетела на колдобину, подскочила, и в животе у пленницы опасно булькнуло.

Не думай о еде, не думай о

запахе бензина. Давай, Рэйни, сосредоточься. Поля, покрытые желтыми цветами. Медленные реки. Испытанное средство сразу же пришло ей на ум, словно она никогда о нем не забывала. Словно Рэйни опять было шестнадцать лет и она лежала абсолютно беспомощная и равнодушная, а над ней пыхтел очередной ухажер ее матери. Словно ей было двадцать пять и она, пьяная, позволяла какому-то парню тискать себя в закутке бара. Словно ей было тридцать и Куинси впервые притронулся к ней; тогда она поняла, как пугает ее признание в любви.

Поля, покрытые желтыми цветами. Медленные реки. Поля, покрытые желтыми цветами. Медленные реки.

Машина накренилась влево. Рэйни упала на бок, не в силах подняться, потому что ее руки были крепко связаны в запястьях. Бум, бум, бум. Равномерно и быстро. Возможно, они ехали по гравийной дороге — или разбитому асфальту.

Машина внезапно остановилась, ноги соскользнули с сиденья, и Рэйни чуть не плюхнулась всей тяжестью на пол. Она попыталась заползти обратно, потом услышала, как открылась и захлопнулась дверца. Он обходил машину, чтобы вытащить жертву.

«Может, стукнуть его?» — подумала Рэйни. Она лежит на боку, ногами в сторону дверцы — все, что нужно, это согнуть колени, чтобы усилить удар, и как следует врезать ему в живот. Он упадет — и что тогда? Она будет прыгать, как заяц, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту? Не пройдет много времени, прежде чем она рухнет лицом в грязь и утонет в луже дождевой воды.

Но Рэйни не спешила отказываться от этой мысли. Ей хотелось почувствовать, как ее нога погружается в мягкое, с удовлетворением услышать удивленное «Ох!». Он заставил ее почувствовать себя беспомощной, и она ненавидела его за это.

Дверца открылась, и Рэйни с запозданием ударила ногами.

Он схватил ее за щиколотку:

— Ради Бога, у меня нет времени на то, чтобы с тобой возиться. Поднимайся. Шевелись.

Взяв веревку, обхватывавшую ее лодыжки, он вытащил Рэйни наружу, словно мясную тушу. Сначала она ударилась головой о подножку, потом — плечом о землю, и у нее перехватило дыхание. Ноздри ее раздулись, спина выгнулась дугой. Она тщетно пыталась вздохнуть, в ужасе извивалась на земле, пытаясь сорвать с губ клейкую ленту.

Похититель толкнул ее — мыском ботинка в поясницу.

— Вставай, я сказал. Шевелись.

Перед ее глазами поплыли черные круги. В последнюю минуту похититель, видимо, почуял неладное и нагнулся, рывком поставил ее на ноги, отодрал скотч.

— Заорешь — убью.

Рэйни не заорала — не смогла бы, даже если бы захотела. Она жадно набирала полные легкие сырого воздуха и с наслаждением дышала, ловила запахи хвои и коровьего навоза, полевой

травы и грязи. В эту секунду она возблагодарила Господа за то, что жива.

Вдруг Рэйни услышала неприятный звук — как будто из кожаного чехла вынули нож.

Она обернулась на звук — удивленная и испуганная.

— Лорейн, — сказал ее похититель тоном, которого она прежде не слышала, — боюсь, у меня плохие новости.

Рэйни попыталась сопротивляться, но было уже слишком поздно.

Глава 18

Вторник, 16.03

Подойти к загонам — это было проще сказать, чем сделать. Мак и Куинси двигались, прижавшись спиной к стене и не отрывая взгляда от лугов, укрытых пеленой дождя, чтобы не упустить малейшего движения. Дождь громко барабанил по металлической крыше у них над головами, безжалостно оглушал и периодически окатывал их ледяной водой.

Куинси поскользнулся, Мак его подхватил. Они прошли еще пару метров, и тут Мак, по щиколотку в грязи, пошатнулся и утащил Куинси за собой. Они осторожно поднялись — запыхавшиеся и промокшие до костей.

— У вас весь бок в грязи, — сказал Мак.

— Думаешь, это грязь? — отозвался Куинси.

Мак уловил намек — они находились рядом с коровником — и поморщился.

Когда они дошли до угла второго загона, все стало еще сложнее. Добраться до конюшен было невозможно, не пробежав около пятидесяти метров по открытому пространству. Взгляд Куинси в поисках снайпера упал на трибуны. Там вроде бы никого не было.

Они рванулись вперед, пересекли открытое место, обогнули забор, затем пробрались через целый склад металлических баков и наконец достигли конюшен. Куинси снова прижался к деревянной стене, Мак последовал его примеру.

Укрывшись за выступом крыши, они смогли немного передохнуть. Мак видел, как по лицу Куинси стекает вода, попадая за ворот рубашки. Куинси весь был забрызган грязью, волосы его намокли — и стало видно, что он совсем седой. На секунду Мак ощутил тревогу. Куинси было за пятьдесят, а полевая служба — дело молодых. Но тут Куинси ухмыльнулся — и Мак понял, что, невзирая на страх и беспокойство, старик рвется в бой. Можно уволить полицейского со службы, но нельзя сделать так, чтобы человек перестал быть полицейским.

— Готов? — шепнул Куинси. — Тогда вперед.

Пригнувшись, они быстро вошли внутрь. Первым шел Мак с пистолетом, за ним — Куинси, держа винтовку на сгибе локтя. Смена обстановки была внезапной и ошеломляющей: вместо скользкой грязи — плотно утрамбованная земля, вместо облачного неба — густой, всепроникающий мрак, вместо аромата мокрой хвои и скошенной травы — острый запах стружек, сена и конского навоза.

Мак на секунду отошел, чтобы осмотреть длинный центральный проход, потом заглянул в стойло — стук сердца отдавался в ушах, рука, державшая пистолет, вздрагивала. В такой темноте трудно что-либо разглядеть. А еще труднее — услышать, поскольку дождь колотил по крыше со страшной силой.