Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— И он ее убивает, — сухо подытожила Коллин.
— Вы же сами сказали, что такие, как он, больше всего на свете не хотят вернуться в тюрьму.
Коллин вздохнула и, взяв карандаш, постучала резинкой по столу.
— Хорошо. Для протокола: думаю, вы заблуждаетесь. Однажды Эйдан уже вступил в весьма рискованные отношения и получил за это по полной. На мой взгляд, увидев во дворе женщину вроде Сандры Джонс, он развернулся бы на сто восемьдесят градусов и убежал куда подальше. Зачем искушать судьбу, так ведь? Но факт остается фактом, Сандра Джонс пропала,
— Рада это слышать.
Коллин снова постучала карандашом по столу.
— Насколько это срочно?
— Чем быстрее, тем лучше. Сейчас мы стараемся сделать как можно больше, не поднимая лишнего шума. Завтра к семи утра со времени исчезновения Сандры Джонс пройдет двадцать четыре часа, и ее официально объявят пропавшей без вести. И вот тогда репортеры…
— Слетятся как мухи на мед.
— Вы все правильно понимаете.
Коллин хмыкнула.
— Вы сказали, что она хорошенькая, молодая мамочка и местная учительница…
— Точно.
— Тогда вы в полной заднице.
— Верно.
— Ладно. Убедили. Я сама навещу Брюстера вечером. Прогуляюсь по дому, поспрашиваю, узнаю, чем в последнее время занимался. Посмотрю, нет ли чего подозрительного, что потребовало бы дальнейшей проверки.
— Мы хотели бы составить вам компанию.
Коллин перестала стучать карандашом.
— Ни в коем разе, — твердо сказала она.
— Вы не представляете правовую систему, — возразила Ди-Ди. — Если вы, проходя по дому, увидите кровь, беспорядок или признаки насилия, у вас не будет права изымать что-либо в качестве вещественной улики.
— Я смогу вызвать вас.
— И тем самым только спугнете Брюстера.
— Что ж, посижу с ним в одной комнате, подожду. Послушайте, я уже два года с ним работаю. Выстроила отношения. Я знаю, как с ним разговаривать, потому что два года добиваюсь от него ответов. Если спрашивать начнете вы, он просто закроется, и у вас ничего не получится.
Ди-Ди поджала губы. Упрямство не позволяло ей признать правоту Коллин.
— Эйдан — хороший парень, — продолжала инспектор. — Если честно, я сильно сомневаюсь, что это мог сделать он.
— У вас такое уже случалось? — вмешался Миллер. — Кто-то из ваших подопечных совершал повторные преступления?
Коллин кивнула:
— Случалось. Трижды.
— Вы видели, что к этому идет?
Пиклер снова вздохнула.
— Нет, — признала она неохотно. — Во всех трех случаях… никаких сигналов. Парни жили как всегда, справлялись вроде бы неплохо, а потом, в один прекрасный день, что-то ломалось. И тогда повернуть было уже невозможно.
Глава 10
Меня всегда влекли тайны. Я росла, живя во лжи, и теперь, разумеется, вижу хитрости и увертки повсюду, куда бы ни посмотрела. Мальчик в моем классе постоянно, даже в самый жаркий день, носит рубашки с длинными рукавами — его избивает отчим.
Люди лгут. Ложь так же естественна, как дыхание. Мы лжем, потому что ничего не можем с собой поделать.
Мой муж тоже лжет. И при этом смотрит мне в глаза. По части лжи Джейсон большой мастер.
Мы были знакомы недель, наверное, шесть, прежде чем я поняла, что за непроницаемым фасадом прячется настоящий океан плохого, черного вуду. Поначалу это проявлялось в мелочах. В проскальзывавшей в голосе тягучести, особенно по вечерам, когда он уставал и упускал контроль над собой. Иногда Джейсон говорил, что вставал ночью посмотреть телевизор, но когда я включала телевизор утром, то попадала на тот же канал «Дом и сад», который смотрела вечером и который никогда не интересовал Джейсона.
Время от времени я дразнила его нарочно, чтобы выманить правду.
— Эй, ты только что сказал кока, — я думала, что только урожденный южанин может попросить коку вместо содовой.
— Набрался от тебя, — говорил он, и в его глаза наплывала тень настороженности.
Порой я шла напрямик.
— Расскажи, что случилось с твоей семьей. Где твои родители? Братья, сестры?
Он пытался увернуться:
— Какая разница? Теперь у меня есть вы с Клариссой. Вы — моя семья, а больше мне никто не нужен.
Однажды ночью, когда дочурка крепко спала — ей едва исполнилось пять месяцев, — на меня накатило какое-то странное, нервное беспокойство, вроде того, что испытывает девятнадцатилетняя девушка, когда сидит напротив смуглого красавчика, смотрит на его руки и представляет, как они баюкают новорожденного младенца. Потом фантазия меняется, и те же руки касаются ее обнаженных грудей. Нервное беспокойство охватывало меня все сильнее, заставляя действовать открыто.
— Правда или желание? — сказала я.
Джейсон наконец оторвался от книжки.
— Что?
— Правда или желание. Ну, ты же знаешь. Как в игре. Ты наверняка играл в нее, когда был тинейджером.
Он посмотрел на меня своими темными, непроницаемыми глазами.
— Я не тинейджер.
— Я — тинейджер.
Мне удалось-таки привлечь его внимание. Он закрыл и отложил книгу.