Избранные произведения в одном томе

Гарднер Лиза

— Брайан всегда позволял себе слишком многое, — глубокомысленно изрекла Энн Маргарет, со стороны наблюдавшая за семейной сагой последние десять лет. — Не следует ли ему посетить психотерапевта?

— Уже. Кажется, его любовник — брат того врача или что-то вроде.

— Шутишь! — оба в ужасе уставились на Мелани.

— Ну… хотя бы скажи, что у твоего брата все хорошо, — попросил Джейми.

Увы…

— Не знаю, — прошептала Мелани. — Не знаю. Брайан… Брайан со мной не говорил.

— Ну и ну! — покачал головой Джейми. — Глупый молокосос.

Они с Харпером вечно наскакивали друг на друга, оба чертовски тупые и упрямые — это действительно проблема, — но парень без ума от тебя. Помнится, я дразнил твоих родителей, что Брайан принял тебя за щенка и поэтому носился вокруг с лакомствами, игрушками и твоим любимым шоколадом. У него нет никаких оснований устраивать тебе подобный бойкот.

Джейми помолчал, потом осторожно спросил:

— У него ведь нет причин сердиться на тебя, правда, детка? Не могу представить, с какой стати тебя должна волновать его сексуальная ориентация или как там, черт возьми, это нынче называется.

— Меня и не волнует, — кивнула Мелани. — И маму тоже. Однако… Брайан всегда обладал скверным характером. У него, как и у мамы, бывают периоды… эти чертовы периоды, даже приступы ярости. Когда я услышала его вопль, что он гомосексуалист, какая-то часть мозга у меня буквально отключилась. «Ох, вот в чем дело, оказывается, — сообразила я. — Но теперь все известно, все открылось, так что все к лучшему». Но лучше не стало. Что-то на него нашло. Что-то серьезное, и вдруг он нас возненавидел. Всех нас. Не знаю, почему.

— Ты пыталась с ним побеседовать? — встревоженно поинтересовался крестный.

— Оставила шесть сообщений, затем сама к нему приехала. Он не открыл дверь.

— Этот мальчишка просто испытывает твое терпение.

— Наверное, ему нужно больше времени.

— Ему не нужно время, чтобы понять — к своей матери и сестре необходимо относиться с уважением, — недовольно скривился Джейми. — Ну, что сделано, то сделано. А Харпер больше не говорит об этом?

— Ты же знаешь, он не любит обсуждать подобные темы.

— Харперу пора перестать прятать голову в собственной заднице, — процедил Джейми свой самый любимый совет приятелю.

Хотя выпалил тираду безо всякой горячности. Двое мужчин прошли вместе слишком долгий путь, чтобы теперь негодовать по поводу различий во взглядах.

— Папа просто очень консервативен, — вступилась за отца Мелани. — Вряд ли многим из его старых дружков-республиканцев приходилось иметь дело с сыновьями, заявившими, что они геи.

— Сын все равно остается сыном.

Энн Маргарет прижала два пальца к марлевому тампону возле иглы в руке.

— И это говорит человек, у которого нет ни одного.

— А вот это тебя не касается, — внезапно вспыхнул Джейми, — любопытная маленькая…

Энн Маргарет выдернула иглу из вены. Он беззвучно округлил губы в «О!», потом, каждым дюймом изображая несправедливо наказанного школьника, послушно поднял руку над головой и застыл.

— Ты совершил благородный поступок, — весело объявила Энн Маргарет.

Джейми

бросил на Мелани многострадальный взгляд, явно свидетельствующий, что он встретил достойного соперника, но по-прежнему не собирается обсуждать щекотливую тему.

Энн Маргарет перешла к Мелани, удалила иглу и залепила ранку бактерицидным пластырем.

— Я все гадаю, что Харпер собирается предпринять в ближайшее время, — призналась Мелани, когда им с Джейми разрешили сесть поудобнее.

Она придвинулась к креслу крестного, теперь они расположились бок о бок.

— И к чему пришла?

— Я нашла отца плачущим, — тихо сказала она. — В конце прошлой недели. Он лежал на диване лицом вниз, думая, что рядом никого нет.

Джейми опустил глаза в пол, совершенно подавленный.

— Что ты хочешь от него, Джейми? — через минуту продолжила Мелани. — Папа рос в пятидесятые, когда мужчины были мужчинами, женщины женщинами, а геев считали уродами. Я не говорю, что это правильно, но трудно сменить образ мышления.

— Ты всегда была дипломатом, Мел.

— Это не мировая политика, Джейми. Это семья.

Оба затихли, через некоторое время их взоры обратились к сверкающей толпе.

Мелани заметила отца. Теперь тот стоял в левом углу гостиной, обмениваясь улыбками со своим конкурентом из Главного массачусетского госпиталя. Позади Харпера маячил Уильям. Как и Харпер, доктор медицины Уильям Шеффилд гордился своим безупречным внешним видом. Однако сегодня выглядел усталым и дошедшим до ручки.

Возможно, интрижка с тремя женщинами одновременно наконец дала о себе знать.

Мелани немедленно отбросила злорадную мыслишку. Это больше не ее дело и не ее проблема.

Она оглядела толпу и нашла мать в противоположном углу от мужа. Родители Мелани редко держались друг за друга на вечеринках, а уж тем более сейчас, когда ситуация с Брайаном вызвала между ними раскол.

Однако они никогда не затевали ссор на публике. Никогда не ссорились даже на глазах у детей. Обсуждения проходили незаметно, поздно ночью, когда супруги думали, что Брайан и Мелани спят. Находили решение и утром выступали единым фронтом. В общем-то, Мелани считала брак родителей вполне крепким, хотя и приевшимся. Даже сейчас она за них не слишком беспокоилась. В конце концов они пережили гораздо худший кризис.

Патриция поставила стакан с апельсиновым соком и тронулась с места. Прошла в непосредственной близости от Харпера. Мелани ожидала, что мать проследует дальше, но отец протянул руку и остановил ее прикосновением к оголенному локтю. Трудно сказать, кого больше удивил неожиданный контакт — Патрицию или Мелани.

Настроение Харпера явно смягчилось, раз жена улыбнулась его словам. Он пробормотал что-то еще, сверкнув голубыми глазами, а она искренне засмеялась, выглядя и испуганной, и довольной. Патриция полностью повернулась к мужу. Длинные пальцы хирурга погладили ее ключицу, обхватили тонкую талию, и она с готовностью подалась к мужу, чего дочь давно не видела.