Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— Осторожно! — закричала Тина. Я прыгнул и сумел-таки в последний момент подхватить столик, при этом мое предплечье соприкоснулось с рукой Дженни.
— Держу-держу, можете отпускать, — сказал я.
Дженни убрала было руку, но столик вновь зашатался. Девушка опять ухватилась за свой край.
— Ты же уверяла, что починила! — упрекнула она подбежавшую Тину.
— Починила, починила! Я напихала бумажек, где ножки отошли!
— Напихала?! Надо было засунуть хорошенько!
— Насчет засунуть
— Тина! — Дженни зарделась, сдерживая при этом смех.
— Ай, столик, столик держи! — запричитала Тина, глядя на дрожащие ножки.
— Да не стой ты здесь! А пойди принеси… отвертку, что ли!
Тина помчалась на кухню, звякнув стеклярусной занавеской при входе. Оставшись придерживать столик, мы смущенно улыбнулись друг другу. Впрочем, ледок был сломан.
— Держу пари, вы рады, что к нам заглянули, — сказала Дженни.
— Да, такое со мной впервые.
— Вот-вот, не везде встретишь столь утонченные манеры.
— Это точно.
Тут она бросила взгляд вниз.
— Э-э… даже не знаю, как вам об этом сказать, но… вы совсем мокрый…
Я тоже посмотрел вниз и увидел, что из упавшей бутылки пиво лилось мне прямо на брюки, как раз ниже пояса. Я попробовал отодвинуться, и в результате струя потекла вдоль штанины.
— Боже мой, это просто невероятно! — воскликнула Дженни, и мы не смогли удержаться от смеха. Смеялись до тех пор, пока Тина не вернулась с отверткой.
— Что с вами такое? — спросила она и тут увидела мокрое пятно у меня на брюках. — Может, мне лучше прийти попозже?
После ремонта столика мне была вручена пара мешковатых шортов. По словам Тины, они в свое время принадлежали ее приятелю.
— Но вы можете оставить их себе. Он уже не потребует их назад, — добавила она, помрачнев.
Судя по кричащей расцветке шортов, ничего удивительного. С другой стороны, они были все равно лучше, чем мои залитые пивом брюки, так что я переоделся. Когда я вернулся в садик, Тина с Дженни захихикали.
— Какие симпатичные ножки, — заметила Тина, вызвав новый приступ веселья.
Вскоре гамбургеры зашипели над горячими углями. Мы съели их с салатом и хлебом, запивая вином, что я захватил с собой. Когда я решил подлить Дженни в стакан, она заколебалась:
— Только чуточку.
Тина вскинула брови.
— Ты уверена?
Дженни кивнула:
— Да-да, конечно.
Заметив мой вопросительный взгляд, она состроила гримаску.
— У меня диабет, так что приходится следить, что есть и пить.
— Какой тип — один или два? — спросил я.
— Господи, я все время забываю, что вы доктор. Тип один.
Я так и думал. СДI — самая распространенная форма диабета среди людей ее возраста.
— Ничего страшного, я всего лишь на низкой инсулиновой дозе. Как только я
Наверное, ей неудобно говорить, что консультировалась не со мной, а с «настоящим» врачом. Напрасное беспокойство. Я уже привык.
Тина наигранно передернула плечами.
— Я бы в обморок постоянно падала, если бы пришлось каждый день колоться, как она.
— Ой, да брось ты, ничего особенного, — запротестовала Дженни. — Даже иглы не настоящие, а какие-то шприц-ручки… И хватит уже об этом, не то Дэвид застесняется и перестанет подливать себе вина.
— Боже сохрани! — ужаснулась Тина. — Мне же нужно с кем-то пить за компанию!
Вообще-то я и не собирался пить, за компанию с Тиной или как угодно, но по настоянию Дженни позволил наполнять свой стакан чаще, чем планировал. Впрочем, завтра суббота и неделя выпала еще та. К тому же мы неплохо проводили время. Даже не помню, когда я так развлекался…
Очень, очень давно было дело.
Единственное облачко, подпортившее нам настроение, набежало уже после того, как мы поели. Спустились сумерки, и в слабеющем свете Дженни сидела, глядя через сад на озеро. Я заметил, как помрачнело ее лицо, и догадался, о чем она вот-вот скажет.
— Все время забываю о том, что случилось. Как-то даже… виноватой себя чувствуешь, правда?
Тина вздохнула:
— Она хотела отменить этот вечер. Ей взбрело в голову, что людям не понравится, что у нас тут жареное мясо, веселье и тому подобное.
— Я подумала, что это будет неуважительно, — сказала мне Дженни.
— Почему? — требовательно спросила Тина. — Ты хочешь сказать, что другие люди не будут смотреть телевизор или пить пиво в кабачке? Все это очень печально и страшно, однако я не думаю, что нам надо носить власяницу, чтобы демонстрировать свое сочувствие.
— Ты знаешь, о чем я.
— Да, и еще я знаю, что за люди здесь живут. Если они решат точить на кого-то ножи, то сделают это по-любому, и не важно, виновен человек в чем-то или нет. — Тина помолчала. — Ну хорошо, я не самым лучшим образом выразилась, только это правда. — Она в упор взглянула на меня. — Вы ведь сами с этим столкнулись, не так ли?
Тут я сообразил, что до них, должно быть, долетели слухи.
— Тина… — предостерегающе сказала Дженни.
— А что? Какой смысл притворяться, будто мы ничего не слышали? Нет, понятно, что полиция захочет поговорить с местным доктором, но стоит кому-то одному вскинуть бровь, как тебя сразу запишут в преступники. Просто очередной пример, до какой степени у здешнего народа узкий взгляд на вещи.
— И длинные языки, — вскипев, подхватила Дженни. Впервые я заметил в ней признаки раздражительности.