Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
Тина презрительно повела плечом.
— Лучше всего играть в открытую. Здесь и без того слишком много шепчутся. Я-то выросла тут, а ты — нет.
— Вы, кажется, несколько недолюбливаете Манхэм, — сказал я, желал сменить тему.
Она усмехнулась уголком рта.
— Была бы возможность, я бы отсюда убежала не оглядываясь. Я таких людей, как вы двое, понять не могу. Приехать сюда по доброй воле?!
Наступила внезапная тишина. Дженни встала с побелевшим лицом.
— Пойду сделаю кофе.
Резко откинув стеклярусную занавеску, она ушла
— Черт, — сказала Тина и виновато улыбнулась. — Действительно, длинный язык. И пьяный, — добавила она, отставляя стакан.
Сначала я подумал, что все случилось из-за меня, но потом понял, что это вовсе не так. Какова бы ни была причина, реакция Дженни ко мне отношения не имеет.
— Она в порядке?
— Мне кажется, ее просто достала бестактная подруга. — Тина уставилась на дом, словно размышляя, не сходить ли за Дженни. — Понимаете… я не то чтобы должна что-то рассказать, но хочу, чтоб вы знали… С ней в прошлом году приключилась одна очень плохая вещь. Вот почему она сюда приехала. Чтобы вроде как убежать.
— Очень плохая вещь?
Однако Тина уже качала головой.
— Если захочет, она сама расскажет. Мне, наверное, вообще стоило бы помолчать. Хотя… ну, я подумала, что вам об этом следует знать. Дженни к вам неравнодушна, поэтому… Ой Господи, я так все запутываю! Может, забудем все, что я говорила? Давайте о чем-нибудь другом.
— О'кей. — Все еще раздумывая над услышанным, я сказал первое, что пришло в голову: — Так что за слухи обо мне ходят?
Тина состроила гримаску.
— Сама напросилась, да? В общем, ничего особенного, одни только сплетни. Что вас допрашивала полиция и что… короче, что вы подозреваемый. — Она попробовала заговорщицки улыбнуться, только вышло не вполне убедительно. — Но ведь это не так, да?
— Насколько я знаю, нет.
Ответа оказалось достаточно.
— Вот я и говорю: чертова деревня. Народ все время готов вообразить худшее. А когда случается такое, как сейчас… — Она махнула рукой. — Опять я за свое. Знаете что, пойду-ка я помогу там с кофе.
— Мне что-нибудь нужно сделать?
Тина уже шла к дому.
— Ничего, ничего. Я пришлю Дженни развеять ваше одиночество.
Когда она ушла, я остался сидеть в ночной тишине, размышляя над ее словами. «Дженни к вам неравнодушна». Это как понимать? Точнее, что я сам об этом думаю? Я сказал себе, что в Тине говорит хмель и что не стоит слишком многое искать в ее словах.
Все это хорошо, но отчего же я вдруг так занервничал?
Я встал и прошел к низкой стене из каменной кладки, что огораживала садик. Последние лучи света уже пропали, и поля потерялись во мраке. С озера, на легчайшем дыхании ветерка, донесся одинокий крик совы.
Сзади послышался шорох — это вернулась Дженни с двумя кружками кофе. Я отошел от стены и вновь попал в лужицу света, падавшего через открытую дверь. Когда я вынырнул из тени, Дженни вздрогнула, пролив кофе на руку.
— Простите, не хотел вас напугать.
— Ничего. Просто я вас не заметила. — Она поставила
Я протянул ей рулон кухонных полотенец.
— Все в порядке?
— Ничего, выживу. — Она вытерла руки.
— А где Тина?
— Протрезвляется. — Дженни вновь взяла кружки в руки. — Я вас не спросила, надо ли молока и сахара.
— Ни того ни другого.
Она улыбнулась:
— Значит, я угадала.
Она подошла ближе к стене, где я стоял.
— Любуетесь пейзажем?
— Насколько возможно в темноте.
— Вид отсюда великолепный, особенно если любишь поля и воду.
— И вы их любите?
Она встала рядом, глядя в сторону озера.
— Знаете, да. Когда я была маленькой, мы часто с отцом ходили под парусом.
— И сейчас тоже?
— Нет, и уже многие годы. Но мне нравится бывать у воды. Я часто думаю, не нанять ли лодку. Ma-аленькую такую. Я знаю, озеро слишком мелкое для чего-то другого. И все же жить так близко и не выходить на воду… Мне кажется, это преступление.
— У меня есть парусная шлюпка — если, конечно, подойдет.
Слова вылетели сами, но Дженни, встрепенувшись, обернулась ко мне. В лунном свете была видна ее улыбка. В голову пришла мысль, что мы стоим очень близко друг к другу. Можно даже ощутить тепло ее кожи.
— В самом деле?
— Ну не то чтобы у меня лично. Это шлюпка Генри. Однако он разрешает мне ею пользоваться.
— Вы серьезно? Я, понимаете, не хотела бы напрашиваться…
— Да, понимаю. Только физические упражнения и мне не помешают.
Сказав это, я сам себе изумился: «Ты что делаешь?!» — и посмотрел на озеро, радуясь, что темнота скрывает мое лицо.
— Как насчет ближайшего воскресенья? — как бы со стороны услышал я собственные слова.
— Отлично! А в какое время?
Тут я вспомнил, что у нас с Генри запланирован обед.
— Если во второй половине дня? Скажем, я заеду за вами в три?
— В три часа, прекрасно.
Даже не видя ее лица, я по голосу понял, что она улыбается. Я поспешил отхлебнуть кофе, едва замечая, как обожгло рот. Трудно поверить в то, что я сейчас натворил. «Да, не одной только Тине необходимо протрезветь», — подумал я.
Вскоре, сославшись на дела, я засобирался домой. В последний момент появилась Тина и, весело улыбаясь, сообщила, что шорты я мог бы вернуть ей позднее. Я поблагодарил, но все равно переоделся в свои мокрые джинсы. Моя репутация в этом поселке уже и так подмочена — незачем ее усугублять, разгуливая в цветастых шортах для серфинга.
Не успел я отъехать, как мой мобильник коротко пискнул, давая понять, что пришло сообщение. Вообще-то я всегда ношу с собой трубку на случай срочного вызова, только в этот раз телефон остался в кармане мокрых джинсов. Я совсем забыл о нем, и мысль, что более двух часов я был недоступен, наконец-то заставила меня отвлечься от Дженни и всего, что с ней связано. Чувствуя вину, я набрал номер голосовой почты, втайне надеясь, что не пропустил ничего серьезного.