Избранные произведения в одном томе

Бекетт Саймон

— Где Греттен? — спросил я, пытаясь натянуть ботинок на ногу. Ступня распухла, была скользкой от крови, и ботинок никак не налезал.

— С Мишелем.

— Что она сказала вашему отцу?

— Не важно. Держите. — Матильда вложила мне в руку ключи и тонкий рулон свернутых банкнот. — Тут немного, но это все, что у меня есть. И вот это вам тоже потребуется.

Я не сразу сообразил, что тонкий, плоский предмет — мой паспорт.

— Вы копались в моем рюкзаке?

— Не сегодня. Взяла, когда вы в первый раз уехали в город.

Не знаю,

что меня больше поразило: что Матильда взяла мой паспорт или что я до сих пор не заметил его пропажи.

— Зачем?

— Не хотела, чтобы вы уехали, не сообщив мне об этом. Буду просить вас об одолжении, но сейчас нам надо спешить.

— Об одолжении? — Я никак не мог справиться с ботинком. В голове полный сумбур.

— Об этом позднее. А сейчас поторопитесь.

Матильда вытолкала меня из-за статуи, и мне пришлось тащить ботинок в руке, вышагивая голой подошвой по колючей земле.

— Осторожнее! — Она увела меня в сторону от пятна тени. Сначала я не понял, в чем дело, но затем разглядел спрятанный на земле предмет с острыми краями.

Вот так-то — а я решил, что Арно не станет расставлять капканы вблизи статуй. Но Матильда, судя по всему, знала, где ступать, когда поспешно выводила меня на дорожку. Я ковылял за ней быстро, как мог, но каждый раз, когда ставил ногу на землю, ступню пронзала боль. Скрывавшие луну облака клочьями рассеялись, и на землю пролился неровный болезненный свет. Я отважился посмотреть в сторону озера и, не заметив Арно, тихо спросил:

— О каком одолжении вы говорили?

Лунного света хватило, чтобы я заметил, как Матильда знакомым жестом заправила волосы за ухо. Ее лица я не видел, но чувствовал, что она взволнована.

— Я прошу вас взять с собой Греттен.

— Что?

— Ничего не говорите, слушайте! — Матильда схватила меня за руку и прошептала: — Мне надо отослать ее отсюда, а с вами она согласится уехать. Понимаю, что моя просьба непомерная, но не жду, что вы станете содержать ее. Вышлю еще денег, столько, сколько смогу.

— Матильда!

— Прошу вас! Я ведь могла сообщить полиции о наркотике в вашем рюкзаке.

Разумеется, она знала. Три дня в бреду. Иностранец. Как я мог поверить, что она не захочет обыскать рюкзак и выяснить, за кем собирается ухаживать? Удивительно, как Матильда оставила меня в доме.

Если только не имела на меня планов.

Под кронами деревьев ее лицо оставалось в тени, даже когда луна выходила из-за облаков. За лесом дорожка преображалась — прорезанные колесами колеи чернели, словно начерченные углем. Мне показалось, что я заметил впереди движение, но Матильда снова поторопила меня.

— Поспешим!

Неожиданно позвучал выстрел. Звук донесся сзади, со стороны озера. За первым последовал второй, и Матильда увела меня с дорожки.

— Сюда.

Деревья сомкнулись, как тоннель, когда на развилке она повернула в сторону свинарника. Я бежал за ней и, отмахиваясь от хлещущих по мне веток, старался щадить изрезанную ногу. В нос ударил запах аммиака — мы оказались

на поляне. Полная луна сияла над головой, как маяк, и выхватывала из темноты улегшихся на ночлег, похожих на волосатые валики свиней. Хромая за Матильдой, я очень надеялся, что они не проснутся. Думал, будто мы направляемся к дальнему лесу, но она повернула к домику из шлакоблоков. И, тяжело дыша, толкнула дверь.

— Заходите!

Времени спорить не было, я поспешно нырнул внутрь, и двойные, как на конюшне, створки отрезали нас от света. Окутал смрад потрохов и застарелой крови. В домике было темно, хоть глаз выколи, и наше дыхание в замкнутом пространстве казалось неестественно громким. Когда глаза немного освоились с мраком, я заметил пробивающиеся в щели кладки лучики света. Матильда прильнула к одной из щелей.

— Он здесь? — тихо спросил я.

— Вряд ли.

Я решил посмотреть сам и, сделав шаг, зацепил что-то плечом. В темноте глухо брякнуло. Я вздрогнул, но тут же сообразил, что задел за висящую на блоке цепь. Поймал на ощупь рукой, остановил раскачивание и обошел лежавшую в середине домика каменную плиту. Прижался щекой к шероховатой стене и моргнул, когда от моего дыхания с поверхности полетели грязь и песок. Узкая щель не давала хорошего обзора, да и поляна успела погрузиться в темноту, когда очередное облако закрыло луну. Но Арно я не заметил.

— Если бы он нас засек, то был бы уже здесь, — пробормотала Матильда. Стены домика заглушали наши голоса — Арно мог услышать нас, только если бы подобрался вплотную. — Наверное, палит в каждую тень.

— Давайте уйдем. — Я уже пожалел, что спрятался в этом чертоге смерти, и повернулся к пробивающемуся сквозь дверь тонкому лучику света. Но Матильда остановила меня.

— Не сейчас.

— Почему? Разве не самое время, пока он у озера?

— Не исключено, что он уже возвращается, и если мы отсюда выйдем, можем наткнуться на него.

В ее словах был смысл, но мне не хотелось оставаться в этом месте. Стена из шлакоблоков могла остановить пулю небольшого калибра. Если Арно догадается, что мы внутри, западня захлопнется.

— А как насчет леса по другую сторону поляны? Можно выбраться тем путем?

— Слишком опасно. Дорожки там нет, а капканы тоже расставлены.

Я постарался сосредоточиться.

— Что же нам делать?

— Ждать. Через несколько минут я выйду и выясню, свободен ли путь.

— А если нет?

— Скажу отцу, что вы успели проскользнуть, пока он находился у озера. Отец ляжет спать, и я приду за вами.

Матильда говорила, как всегда, спокойно. Неожиданно я испугался, что она приведет с собой Арно, но сообразил, насколько смехотворно мое предположение. Матильда не пряталась бы здесь со мной, если бы хотела меня выдать. Приходилось ей доверять.

Она снова посмотрела в щель, а я сел на пол, надеясь, что все-таки удастся надеть ботинок. Распухшую ступню саднило. Я смахнул с нее грязь и невольно охнул, ощутив под пальцами изрезанную подошву.