Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— Смогу.
— Значит, так тому и быть.
Деловитое, хотя и чуть насмешливое выражение лица.
— К тому же должность временная. Да и я за вами пригляжу.
Он нажал кнопку на столешнице. Где-то в глубине дома задребезжал звонок.
— Ужин обычно в районе восьми. С поправкой на прием пациентов, конечно. А пока что можете отдохнуть. Вещи с вами? Или отправили почтой?
— Да, чемодан со мной. Ваша жена велела оставить его в прихожей.
Мейтланд на миг опешил, а потом с какой-то странной сконфуженной улыбкой сказал:
— Дженис — моя домработница. Я вдовец.
Меня
— Я тоже.
Вот так я стал врачом в Манхэме. А сейчас, спустя три года, я оказался одним из первых, кто услышал о находке братьев Йейтс в Фарнемском лесу. Конечно, никто не знал, чей это был труп. С самого начала, во всяком случае. Мальчишки-очевидцы и те не могли решить, мужчина это или женщина, до такой степени дошло разложение. Вновь очутившись в знакомых стенах своего дома, они даже не могли с уверенностью сказать, было ли тело нагим. Более того, Сэму показалось, что у мертвеца имелись крылья. Сообщив об этом, он недоуменно замолк, но Нил на это даже не отреагировал. Зрелище оказалось настолько чуждым всему их жизненному опыту, что память бастовала. «Да, мы видели мертвого человека» — вот то единственное, в чем они соглашались друг с другом. И хотя их описание кишащего моря червяков наводило на мысль о ранах, я слишком хорошо знал, какие фокусы умеют выкидывать мертвецы. Причин ожидать худшего нет.
Пока нет.
Тем удивительнее выглядела убежденность их матери. Обняв за плечи притихшего младшего сына, Линда Йейтс сидела с ним на кушетке в маленькой семейной гостиной. Притулившись к матери, Сэм рассеянно следил за кричащими красками на экране телевизора. Отец, работавший на ферме, еще не вернулся. Когда задыхающиеся, истерично возбужденные мальчики прибежали домой, Линда позвонила мне в амбулаторию. Ведь в таких маленьких и отдаленных поселках выходных не бывает даже в воскресенье.
Мы все еще ждали полицейских. Те явно не видели повода торопиться, хотя мне лично казалось, что я просто обязан досидеть до их приезда. Я дал Сэму успокоительное, такое слабое, что оно почти сошло бы за плацебо, после чего без особого желания выслушал рассказ его старшего брата. Я вообще пытался не слушать. Ведь мне и самому доводилось видеть нечто подобное.
Нет нужды напоминать об этом лишний раз.
Окно в гостиной распахнуто настежь, но ни малейшего ветерка, чтобы хоть как-то сбить жару. На улице ослепительно ярко, словно послеполуденное солнце выжгло все до белого пепла.
— Это Салли Палмер, — сказала вдруг Линда.
Я удивленно вскинул голову. Салли Палмер жила одна на крохотной ферме, сразу за поселком. Привлекательная женщина, тридцати с чем-то лет. В Манхэм она приехала несколькими годами раньше меня, унаследовав ферму своего дядюшки. Салли до сих пор держала коз, а кровное родство делало ее в глазах местных жителей не столь чужой, как в моем случае, даже спустя все эти годы. Однако то, что на жизнь она зарабатывала литературой, слишком выделяло Салли, и поэтому большинство соседей воспринимали ее со смешанным чувством благоговейного трепета и подозрительности.
Никаких слухов о ее исчезновении до меня не доходило.
— Почему
— Потому что видела сон о ней.
Такого ответа я не ожидал. Я взглянул на мальчишек. Сэм, уже успокоившийся, вообще, кажется, нас не слушал. А вот Нил пытливо смотрел на мать, и я знал, что все ее слова тут же разойдутся по деревне, стоит ему только выйти из дому. Линда приняла мое молчание за недоверчивость.
— Она стояла на автобусной остановке и плакала. Я ее спросила, что, мол, случилось, но она ничего не ответила. Потом я посмотрела на дорогу, а когда повернулась опять, ее уже не было.
Я не знал, что сказать.
— Сны приходят не так просто, — продолжала Линда. — Я вам говорю, это про нее.
— Послушайте, Линда, мы даже понятия не имеем, о ком речь.
Судя по встречному взгляду, Линда отлично знала, кто из нас прав, хотя спорить не стала. Я с облегчением вздохнул, когда стук в дверь возвестил о появлении полицейских.
С любого из этой парочки можно писать портрет типичного сельского констебля. У того, кто постарше, оказалось багровое лицо, а речь свою он перемежал игривым подмигиванием, что — с учетом обстоятельств — выглядело совершенно не к месту.
— Итак, вы решили, что нашли мертвеца, верно? — жизнерадостно объявил он, кинув мне такой взгляд, будто приглашал вместе посмеяться над недоступной детям шуткой.
Пока Сэм все теснее прижимался к матери, Нил мямлил ответы, напуганный зрелищем стражей порядка в родном доме.
Много времени допрос не занял. Пожилой полицейский с шумом захлопнул свой блокнот:
— Ну хорошо, надо бы самим взглянуть. И кто же из вас, ребятки, покажет дорогу?
Сэм уткнулся носом в мать. Нил ничего не ответил, но побледнел. Одно дело разговоры. И совсем другое — увидеть все снова. Линда встревоженно обернулась ко мне.
— По-моему, это не очень удачная мысль, — сказал я. Говоря по правде, в моих глазах подобная мысль выглядела на редкость глупой, однако я уже достаточно сталкивался с полицией и знал, что дипломатия зачастую лучше открытой конфронтации.
— Стало быть, «иди туда, не знаю куда», я так понимаю? — съязвил полицейский.
— Куда идти, могу показать я. У меня карта в машине.
Констебль даже не пытался скрыть своего недовольства. Мы вышли из дому, щуря глаза на резкий свет. Семья Йейтс жила в конце шеренги маленьких каменных домов, а наши машины были припаркованы неподалеку, в переулке. Вынув карту из «лендровера», я расстелил ее на капоте. Металл под солнцем обжигал пальцы.
— Туда мили три. Оставите там машину, потом пешком через болото в лес. Как я понял, труп где-то здесь, — ткнул я пальцем в карту.
Полицейский хмыкнул:
— У меня есть идея получше. Если не хотите, чтобы мы прихватили кого-то из мальчишек, поехали вместе. — Он скупо улыбнулся. — Вы, похоже, неплохо ориентируетесь в здешних краях…
По его лицу было видно, что выбора у меня нет. Я велел им идти следом за мной, и мы отправились в путь. В салоне старенького «лендровера» пахло горячим пластиком, и я до отказа открыл оба окна. Руль обжигал ладони, а когда я увидел, как побелели у меня костяшки, пришлось заставить себя расслабиться.