Избранные произведения. Том 1
Шрифт:
— Ценю ваш юмор, — тяжело сказал Никита, — и умение держаться, но я никогда не думал, что представитель высокоразвитой цивилизации способен дойти до такого цинизма и будет вести себя в духе интеллектуального фашизма. Впредь, если захотите что-то сказать, просите разрешения. Что это за сооружение рядом с централью? Космолет?
— Да, — с едва заметным колебанием ответил Чужой.
«Врет!» — убежденно прокомментировал «Вася».
— Лжете, — сказал Никита. — Если вы не хотите говорить правду, мы все равно узнаем сами. Ну что, Ждан?
— Много непонятных блокировок. Вероятно,
— Плохо, придется обследовать базу на ощупь, а времени мало. Может быть, есть идеи?
— Не надо обследовать базу, — тихо сказала Флоренс, не глядя на Никиту. Она уже взяла себя в руки, но глаза выдавали ее внутреннюю борьбу и тревогу. — Фокусирование тоннелей выхода закончено, меня вызывают на связь.
— Тоннели — это те светящиеся облака? — быстро спросил Никита, сообразивший, о чем идет речь. — Дайсониане готовы к диалогу?
— Не к диалогу, этот их выход вынужденный, я должна сориентировать отряд… назову их чистильщиками, который очистит Сферу от всего привнесенного извне и наглухо закроет вход в нее.
Словно в подтверждение слов девушки где-то внутри Никиты и одновременно вне его шевельнулся кто-то огромный и чужой, не поймешь — добрый, или злой, или равнодушный.
Гриффит внезапно прыгнул к стене и исчез в открывшемся проходе, прежде чем Никита успел выстрелить.
— Я догоню, — бросился следом Пинаев.
— Не надо, — так же тихо проговорила Флоренс. — Он никуда не уйдет.
— Там на погрузке его корабль…
— Это не корабль — станция метро, использующая запредельные частоты, которые вы в своих метро не применяете. Поэтому и запеленговать ее не смогли, хотя она включена постоянно. Но Чужой, как вы его называете, не уйдет.
— Почему? Ему же никто не мешает…
— Мы помешаем, — сказал кто-то сзади Никиты озабоченным тоном.
Инспектор стремительно повернулся: на пороге стоял Ефремов.
Д-комплекс
В посту координации сил УАСС было тихо, но световой ураган на пульте монитора свидетельствовал о том, что напряжение ситуации достигло апогея. Косачевский и Захаров перешли на мыслесвязь с компьютером-координатором, который обрабатывал поступающие донесения, на второстепенные отвечал сам, а главные пропускал к хозяевам с готовым анализом и предложением, что следует предпринять в ближайшее время.
За пультом сидели только двое — Косачевский и Захаров, остальные стояли за их спинами, готовые выполнить любое распоряжение директора УАСС, принявшего на себя всю полноту власти и ответственности.
— Флоту — боевая тревога! — бросил Косачевский в микрофон общей связи. — Спейсерам «Печенег» и «Ра» подтянуться к Д-комплексу, объект контроля — светящееся облако в двухстах километрах. Спейсерам «Диего Вирт» и «Днепр» выйти к Дайсону-2, объект контроля — светящиеся облака в мегаметре. Десанту «Лидера» начать поиск базы Чужих в северной климатической зоне второго Дайсона.
Директор УАСС сменил канал связи.
— Земля-один, «Шторм» управлению и погранслужбе Даль-разведки! Ввести в
23
ВВУ — внезапно возникшая угроза, код комплекса мер, направленных на отражение внезапных крупномасштабных стихийных явлений природы; предусматривает также оборону от агрессии любого потенциального противника — цивилизации антигуманистической направленности (возможность появления теоретически не исключена).
Еще раз смена связи.
— Отрядам отдела безопасности и пограничникам закончить поиск на донных горизонтах станции, оцепить коридоры десятого горизонта, никого не выпускать за пределы горизонта. Группе «АА» прибыть ко мне. — Косачевский повернулся к Захарову. — Где Ефремов?
— Не знаю, — растерялся тот. — Был здесь. Виталий, не видел Ефремова?
— Вышел, — лаконично ответил второй заместитель Калашникова. — Найти?
— Будь добр…
— Подождите. — Косачевский перешел на связь с Землей. — Земля-один, я давал задание оперативному-три, ответ получен?
— Две минуты назад, — ответил дежурный управления. — Всего несколько слов: «Связь Сферы с Землей — в пределах служебных сообщений».
— Спасибо. — Косачевский сидел оглушенный несколько секунд, пропустил вопрос Захарова мимо ушей, посмотрел на него слепо. Потом мотнул головой, сбрасывая оцепенение. — Ну и дела! Знаешь, что это означает? Никто из Сферы не звонил ни мне, ни Ефремову, звонок был с Земли. Почему звонили мне — понятно, а почему Ефремову?
— Ему надо было попасть в Сферу. — Захаров понял все сразу, ослабил воротничок, вытер шею. — Все получилось естественно: вам нужен был представитель Совета для квалитета ответственности, и вы его получили в лице Ефремова, к тому же он представитель СЭКОНа. Но тогда Ефремов и есть главный эмиссар Чужих?
— Не главный, — покачал головой Косачевский. — Глубоко законспирированный разведчик — да, но не главный, ему невозможно было бы руководить разведгруппой в Сфере с Земли.
— Такие обвинения подлежат тщательной проверке, — обрел дар речи Рудаков. — Вы что, серьезно? Делать вывод только на основании звонка из Сферы…
— Не только. — Косачевский снова стал самим собой. — Ему не надо было обвинять Савву Калашникова, которого я знаю лучше, чем себя. Может быть, для вас этот довод не покажется весомым, но для меня он основной. Где Строминьш?
— Здесь, — шагнул в комнату начальник группы «АА». — Можем рискнуть и послать группу через «прыг-скок», по которому ушли Пинаев и Пересвет. Наверняка канал работает фиксированно, привязан в одной точке выхода где-нибудь на втором Дайсоне. Может быть, и к базе.
— Чуть позже. Ивар, надо срочно разыскивать Ефремова, он где-то близко, в пределах десяти верхних горизонтов.
— Ефремов? — с мягким удивлением переспросил Строминьш. — Мы встретили его в коридоре, упирающемся в комнату, где стоит тот самый проклятый «прыг-скок».