Избранные произведения. Том 1

Городецкий Сергей Митрофанович

РАЗЛУКА

1. «Ветер, в стекла не звени…»

Ветер, в стекла не звени: Нежен мир умерших нег. Быстрый ветер, не гони Желтых листьев вялый бег. Клонит душу поздний цвет. Мил очам увялый лист. Будет снова? Будет, нет — Прежний свет еще лучист. Дальше, дальше! Вянет день. Ну хоть миг! Вот так. Блесни. Брось в пустое поле тень И

тони в своей тени. 19 сентября 1906

2. «Стены серы, даль в тумане…»

Стены серы, даль в тумане. Речка реет под окном. Приходи к реке заране, Я махну тебе платком. В свете алой вечерницы, Из печальной высоты Я увижу из темницы, Как заломишь руки ты. Мать любимая, родная, Я с тобой издалека! Хочешь: сына огневая До тебя домчит река? 8 октября 1906

ЗАКОЛДОВАННАЯ ЛЮБОВЬ

1. «Только раз мне обернешься…»

Только раз мне обернешься, Только раз мне скажешь: «Милый». И подумаешь: «Люблю», — Сердце вспыхнет и взовьется В сине небо алокрылой Жаром-птицею Люблю. Только уст моих коснешься, Только голос легкокрылый Тихо вымолвит: «Люблю», — Сердце станет и несется В недра темные могилы Углем-птицею Люблю.

2. «Помнишь, вьюга налетала…»

Помнишь, вьюга налетала, Помнишь, стужа леденила, Рукавом ты запахнулась, Темным сердцем замирала, Мысли милые таила, Смутным смехом улыбнулась. Лунный иней, белый иней, Сединою лес повитый, Сонных веток колыханье… Я под лаской ткани синей, Рукавом твоим закрытый, Целовал твое дыханье.

3. «Заледенелая и снежно-белая…»

Заледенелая и снежно-белая — И всё же серые глаза, И всё же тонкая рука. Такая тихая и вся несмелая — Оцепенелая гроза, Закаменелая река. Что под глубинами и под сединами Заполоненная весна? Зеленотопкая тайга? И под сияющими льдинами Душа ли белая ясна? И сердце ль вковано в снега?

4. «Замети меня метелями…»

Замети меня метелями, Белой вьюгой закрути, Вьюжной песней утоми, Чтоб за елями, под елями В белоснежный сон уйти — Только сон не отыми. Все взяла, на ветер

кинула: На, пляши, гуди, мети, Замети, убей, уйми! Косы белые раскинула, Пляшешь, душишь — отпусти! Руки-вихри разойми!

5. «Такая милая, такая милая…»

Такая милая, такая милая, Как первый лучик вешних дней, Как детский глаз, видавший рай. В снегу забытая, во льду застылая, Чуть слышен звук: «Огней, огней, Хочу играть!» — «Так на, играй! Вот видишь: красненький, зеленый, аленький, И все горят, дрожат, живут». «А где же солнце? Дай его!» «И солнце дам, и месяц маленький: Они мои. Неволи ждут. Вон смотрят с неба своего».

6. «Чтобы больше, больше, больше…»

Чтобы больше, больше, больше Падал, падал белый снег, Лился, вился снежный сон; Чтоб слышнее, глубже, дольше Задыхался тихий бег, Колыхался белый звон. Чтоб под этой сетью снежной, Опускаемой с небес, Долетевшей до земли, Белизною безмятежной Заволакивался лес, Горы белые росли.

7. «Прощай, прости, как я прощаю…»

Прощай, прости, как я прощаю. Весна зовет меня в поля, Где тают рыхлые снега, Одной сырой земле вещаю: «Я твой, я твой, и ты моя, Прольюсь дождем в твои луга». Прощай. Зачем ты не с землею, Зачем не слышишь звона льдин, Не дышишь смолью чернозема? И я в веселье ледолома Такой весной зачем один, А не с тобой, а не с тобою!

8. «Так и останется, так и останется…»

Так и останется, так и останется В глухую топь сырой земли Тобой зарытое Люблю. И все останется. Опять обманется Весенним запахом земли Другое, вешнее Люблю. Несется водами и веет воздухом, Смуглеет кров сырой земли И дышит силою Люблю. И воздыхает тяжким воздыхом Под гнетом тающей земли Тобой зарытое Люблю. Февраль 1907

ТЕМЬ

УЛИЦА

1. «Любуются богатые…»

Любуются богатые Пустыми красотами, Блуждая взором любящим По заревам затрат. А нищие подслеповатые С разъеденными ртами Шевелятся под рубищем У мраморных палат. Декабрь 1906