Избранные произведения. Том 3
Шрифт:
Джума присвистнул.
— Слышать- слышал, но никогда не видел.
«Строевиком» на жаргоне тревожных служб назывался демонстратор фазового поворота, как его окрестили ученые, оружие, создающее узкий канал особого вида микроволновых взаимодействий, в результате которых атомы воздуха и любых встреченных на пути луча препятствий начинают двигаться в одном направлении, «строем». Физика явления была известна издревле, однако экспериментальные образцы демонстраторов появились недавно.
— Ну и связи у вас,
— Пустяки, — скромно потупился Ромашин.
Через несколько минут они уже садились в такси. Оба отличались сдержанностью и спокойствием, хотя Ромашину эта черта характера была дарована природой,а Джуме Хану- тренингом,натура у него была увлекающаяся, веселая, жизнерадостная, поэтому разговаривали- демонстрируя сдержанность- мало. Каждый думал об удивительной силе, которая зовется любовью женщины и которая толкает ее на самоотверженные, порой непредсказуемые поступки вопреки обстоятельствам и логике. Забава Боянова, историк с мировым именем, социолог-исследователь, интрасенс, любила Аристарха Железовского и была достойна ответной любви,но вряд ли она оценивала себя с этих позиций. И оба еще не знали, что через много лет судьба поменяет их местами…
У метро развлекалась толпа молодых людей, одетых пестро, экстравагантно и вызывающе. Многие из них носили значки в форме человеческого сердца, не стилизованного, а натурального, с надписью: «Я люблю себя!»- это были дилайтмены, а у нескольких рослых юнцов была выбрита левая бровь — признак «касты» «эскадронов жизни».
— Вот кого не люблю, так не люблю,- проворчал Джума,определяя по привычке массу агрессивности толпы и главаря.
— Ребятишки ищут острых ощущений,- вполголоса ответил Ромашин.- Пусть веселятся в пределах допустимого, здесь есть кому за ними приглядеть.
— Кого вы имеете в виду?
— Посмотрите на крайнего слева.
Джума увидел высокого, хорошо сложенного мужчину с брезгливо-сонным лицом, на лацкане куртки которого голубел значок инспектора-социоэтика.
— Странно, что он не вмешивается, ребята уж слишком расшумелись. Или он уже вызвал подмогу? Подождите, спрошу.
Джума Хан решительно двинулся к меланхолически любующемуся происходящим инсоэтику, в то время как веселящиеся парни толкали пассажиров метро, задирались и отпускали грязные шуточки.
— Не пора ли вмешаться?
Соннолицый смерил Джуму взглядом, процедил неохотно:
— Не вижу смысла.
— Но ведь это ваша обязанность,- удивился безопасник.- До конфликта — пара шуток!
— А плевать!Кстати,какое вам-то до этого дело? Иди своей дорогой, сейфмен.
— О!- сказал Джума, поднимаясь.- Да вы, оказывается, хам, милейший! Не уважаете себя, дело ваше, не уважаете свою работу- уходите на другую, но не уважать незнакомого человека- нехорошо! — Он сжал пальцами плечо инсоэтика, лицо которого перекосилось от боли.
— У нас проблемы, Джума? — раздался сзади тихий голос Ромашина.
— Хамит,-
— Когда для дела нужны трое,двое не ссорятся,- миролюбиво заметил Ромашин. — Говорят, там внутри кто-то пристал к девушкам, надо помочь.
— Этот не помощник.- Джума окинул презрительным взглядом инспектора-социоэтика, державшегося за плечо, и направился ко входу в метро, потом вернулся,сорвал значок социоэтика и сунул в карман.-Это тебе не понадобится, слизняк.
В зале метро с линией кабин было почти пусто, кабины работали в основном на финиш, и выходящие пассажиры торопились удалиться, заметив группу разрисованных под тигровую шкуру мускулистых громил с бритыми головами. Их было человек восемь, и они, выстроившись кругом, с хохотом толкали в круг двух девушек. Одна из них, маленькая брюнетка, вскрикивала и плакала, а вторая,высокая красивая блондинка, закусив губу, отбивалась молча и яростно.
— Брейкеры,- хмуро сказал Джума.- А вот этих я уже ненавижу!
Сленг брейкеров состоял из дикой смеси языковых искажений, понять которую было очень трудно. Впрочем, весь смысл их разговора сводился к оценке девичьих фигур и перевода не требовал.
— Эй, орлы!- окликнул их Хан, подходя к группе вдоль металлического никелированного поручня с завесой турникетов, регулирующего вход-выход. — Не надоело?
Парни оглянулись. На их лицах отразилось недоумение, потом появились ухмылки. Девушки в это время попытались вырваться из круга, но двое парней схватили их за руки, притянули к себе. Блондинка, чем-то похожая на Карой, вскрикнула от боли.
— Отпустите!- негромко сказал Джума, темнея лицом. В ответ раздались смех, возгласы, циничные остроты,советы, самыми благопристойными среди которых были: «А не пошел бы ты…» Перед безопасником пенилась тупая и воинствующая наглость. Что ей увещевания, призывы к совести, добрые уговоры? Ей всегда были понятны только кулаки и зубы.
Джума вдруг коротко, почти без размаха, ударил ребром ладони по поручню, смяв и прогнув трубу. Смех мгновенно стих, парни молча переводили взгляд с трубы на фигуру безопасника, готового к прыжку.
— Покалечу!- тихо, но внятно предупредил Джума.- Отпустите их.
— И покалечит,- философски заметил, подходя, Ромашин.- Он может. — Эксперт напрягся, раздался стон металла, труба поручня медленно выгнулась в обратную сторону. Ромашин полюбовался ею, погладил вмятину, сжал ладонью, отпустил, и все увидели, что деформация поручня почти исчезла.
— Идите, мальчики. — На лице Ромашина появилась добродушная улыбка. — Пошалили и хватит. Вопросы есть?
— Трезверы,- с разочарованием проговорил один из бритоголовых.- Линяем, любы!