Избранные произведения. Том 4
Шрифт:
И тут ему пришла в голову идея позвонить Аларике. Почему бы и нет? Что в этом особенного? Бывший эксперт УАСС звонит знакомой сотруднице медсектора УАСС узнать, как ее здоровье и вообще…
Филипп улыбнулся, но мысль уже заработала, а вместе с ней и сердце, и он в конце концов решил не звонить,а повидать Аларику наяву. Он быстро набрал телекс диспетчера информационного сектора УАСС, данный ему Станиславом, и спросил, где можно найти Аларику Консолата, дежурно-экспедиционного врача.
— Ваши координаты?- оживился диспетчер.
— Мои?- растерялся Филипп и понял.- А-а… вызов личный, не беспокойтесь, ничего у меня не случилось.
Диспетчер сделал строгое лицо (парню сравнялось от силы двадцать лет, видимо, стажер) и с минуту что-то искал на пульте
— Институт видеопластики…- пробормотал сбитый с толку Филипп.- При чем тут видеопластика?
Но делать было нечего. Диспетчер не стал объяснять, что делает Аларика на Луне, в Геоградском институте видеопластики, а запрашивать его вторично не хотелось.Филипп бесцельно побродил по комнатам,прибрал на кухне и, с грустью задержавшись на пороге, подумал: правы мыслители прошлого, мы никогда не бываем у себя дома, мы всегда пребываем где-то вовне. И все же дом для нас — частица нас самих,просто для одного он равен размерам комнаты, а для другого — всей Земли, а есть, наверное, и такие бродяги, для которых дом — Космос… Странно,однако, меня почему-то тянет именно сюда, где я вырос, а не в другую географическую точку, где я имел бы такую же квартиру или по желанию две… Своего рода атавизм?Отомрет ли он когда-нибудь, или Земля для нас всех — дом космического масштаба, запрограммированный эволюцией до «конца света»?
В комнате смолкла музыка, и Филипп тихо закрыл за собой дверь, впервые покидая дом, как доброго и ласкового друга, которому предстояло провести время до ночи в одиночестве.
Решив испытать судьбу,Филипп наугад набрал код лунного метро и оказался на седьмой станции метро Луны, которая располагалась на западном побережье Моря Ясности.Поскольку Геоград вырос на востоке, в кратере Лемонье, Филиппу, пережившему мимолетное разочарование- он рассчитывал «по зову души» попасть в Геоград сразу,- пришлось брать на стоянке вакуумплотный, способный летать в безвоздушном пространстве куттер и в течение пятнадцати минут полета терпеть скудные «удобства» рейса. Но этот транспорт он выбрал сам, чтобы рассмотреть с птичьей высоты древний лик естественного спутника Земли.
За последние полстолетия не раз выдвигались проекты заселения Луны и снабжения ее атмосферой,как у Марса, однако идеальные условия наблюдений за космосом для астрономов и лечебной профилактики для медиков каждый раз брали верх над экономическим эффектом расчетов в проектах, и Луна до сих пор оставалась такой,какой была тысячи и миллионы лет назад: прокаленной солнцем, высушенной холодом пространства, безводной и безатмосферной. Но мертвой назвать ее было уже нельзя. Глаз то и дело выхватывал с высоты гигантские чаши и параболоиды антенн радиотелескопов, стеклополя надземных оранжерей, передвижные башни селенологов, прозрачные купола медцентров, домов отдыха и лабораторий всевозможного назначения, которым слабое лунное притяжение было более выгодно, чем земное.
Вскоре куттер, повинуясь командам общего для данного сектора Луны центра автоматического управления транспортом,плавно пошел вниз, и среди гигантских борозд Литтров и Шакорнак Филипп увидел пятидесятикилометровый кратер Лемонье, в середине которого блестел серебром широкий десятикилометровый конус Геограда.За ним вздымались сильно расчлененные и испещренные кратерами горы Тавр,но Филипп не успел разглядеть их как следует. Куттер нырнул к стремительно растущему конусу,звякнул предупреждающий звонок, на пульте мигнул красный огонек- аппарат миновал силовой приемник-окно в оболочке Геограда, мелькнули по сторонам какие-то конструкции, и почти без толчка аппарат остановился. Отскочил на замках колпак кабины, Филипп, оглядываясь по сторонам, вылез на круглую белую площадку причала и увидел в десятке метров на небольшом постаменте странную машину о восьми ажурных колесах, похожую на бак с откинутой крышкой. Заинтересовавшись, подошел и прочитал на боку машины: «Луноход-2, СССР, 16 января 1973 года».
Памятник,догадался он, памятник первопроходцам Луны. В Геограде, значит, установили памятник луноходу.
Филипп отметил время и заторопился к кабине монора.
Притяжение в Геограде с восьми часов «утра» до четырех часов «дня» устанавливалось равным земному- человеческий организм требовал привычную порцию тяготения, зато с четырех часов и до позднего вечера начиналось время отдыха, а помноженное на восхитительное чувство легкости оно давало полное отдохновение и радость человеку; Филипп не раз бывал на спутнице Земли, сам испытывал это чувство и давно понял, почему Высший координационный Совет Земли (ВКС) не дает согласия на технизацию и экологическую перестройку планеты: она была нужна как база отдыха, и моральная сторона дела играла здесь главную роль.
Бесшумный монор, совсем пустой- в Геограде, как и везде на Луне и на Земле, любили ходить пешком, транспортом пользовались редко, лишь в тех случаях, когда кто-то куда-то спешил, как сейчас Филипп, — доставил его к Институту видеопластики, невысокому зданию, выстроенному в стиле «мангровый лес».
Киб-информатор сообщил ему местонахождение комнаты сто двенадцать, где в данный момент находилась Аларика Консолата, и через несколько минут, пройдя два ломаных, разного сечения коридора и никого в них не встретив, Филипп стоял перед белым прямоугольником двери с зеленым светящимся кругом номера и раздумывал- войти сразу или сначала позвонить. Ему очень захотелось сбежать отсюда, перспектива непрошеного гостя была не слишком блистательной, да и собственная выдумка с посещением перестала казаться счастливой находкой, однако решить самому Филиппу не дали: дверь внезапно и неслышно свернулась валиком влево, конструктору волей-неволей пришлось войти.
Казалось, он вышел на снежный склон одной из земных гор! Ослепительно сверкал язык ледника под солнцем, курились струйками облаков спины уходящих за горизонт гор,белое снежное поле падало в долину, упираясь в темно-зеленый гребень хвойного леса… Но не это остановило Филиппа: прямо перед ним врезалось в ледяную шею хребта глубокое черное окно пещеры, в окне текла звездная вуаль и по этой вуали шагала женщина в сияющем белом платье… Это была Аларика!
Вдруг панорама заснеженных гор исчезла, появилась обстановка модельной видеомастерской,напоминающей убранством конструкторскую лабораторию: вделанные в стены экраны мыслепроекторов, кресла, опутанные ажурными конструкциями,аппаратные стойки,видеопроекторы,подставки для голографических скульптур, музыкальные устройства… Одно не исчезло- черное, как вход в преисподнюю, окно и женщина в белом платье, шагающая по звездам… Она смотрела на пришельца строго и испытывающе, словно спрашивала, зачем он сюда явился.
Послышался тихий низкий смех.
Филипп оглянулся и увидел вторую Аларику, только одетую иначе — в голубую кофточку, такую же юбку с черной каймой.
Снова прозвучал низкий смех женщины.
— Что, нравится?
Филипп кивнул.
— Видеопласт?
— Конечно.Работа одного из наших дипломантов-дизайнеров на конкурс земного худсовета «Жизнь в космосе», он почему-то решил избрать меня в качестве прототипа, и вот результат. Правда, он говорит- незавершенный.
Филипп кивнул снова, переживая вдруг приступ ревности, и позавидовал художнику — тот мог любоваться Аларикой каждый день.
— Ангел в поле тьмы, — пробормотал он.
Аларика, прищурясь, посмотрела на него.
— Стихи?
Филипп продекламировал:
— По небу полуночи ангел летел
И тихую песню он пел…
В глазах женщины мелькнуло удивление, она улыбнулась и докончила:
— И месяц, и звезды, и тучи толпой
Внимали той песне святой.
— Лермонтов. Ты любишь Лермонтова?
Она подошла к пульту, провела рукой над датчиком программ, и объемная видеокартина разбилась на огненные осколки.