Избранные произведения
Шрифт:
Я
Что за скверная ночь!
Лабри
Что за прекрасная ночь!
Я
Ты смеешься?
Лабри
Я говорю серьезно.
Я
Так, значит, ты уже больше не во втором этаже?
Лабри
Нет, уже в третьем.
Я
Счастливый путь.
Лабри
«Это вы, мой дружок?»
Я
Кто это говорит?
Лабри
Подружка.
Я
Превосходно.
Лабри
«Вы изменник,
Я
Подружка меняет тон.
Лабри
«Вы влюблены во всех в доме!»
Я
Дружок не так уж робок.
Лабри
«Вы делаете меня несчастнейшей из женщин!»
Я
Что же говорит дружок в ответ?
Лабри
Он оправдывается и убегает.
Я
Куда же он теперь?
Лабри
В четвертый этаж.
Я
А в четвертом этаже?..
Лабри
Он оказывается на четвертом небе.
Я
Там тоже поджидают дружка?
Лабри
Его ждут повсюду.
Я
У этого дружка работы хватает.
Лабри
Ручаюсь. Теперь это блондинка.
Я
На сей раз я тебя поймал. Света-то ведь не было.
Лабри
При чем тут свет, черт возьми! Длинные тонкие волосы, нежная, мягкая кожа, свежий, влажный рот, неторопливое сладкое дыхание, приятный и кроткий голос, andatura, как мы говорили во Флоренции, гибкая, но чуть ленивая. Блондинка это или нет? Как по-вашему, сударь?
Я
Что же происходило в четвертом этаже?
Лабри
Одно чудо за другим.
Я
А что говорила эта подружка?
Лабри
Она говорила, что я люблю ее уже не так как прежде, и что я каждый день меняюсь к худшему.
Я
Подружка, видно, требовательная.
Лабри
…И что в этого неугомонного дружка, видно, черт вселился.
Я
А ведь твоя правда — Лабри, это действительно была неплохая ночь.
Лабри
Вы не знаете, в чем главная беда.
Я
А в чем же беда?
Лабри
Тут я как раз встретил Адель.
Я
Этот неугомонный не уступит ни одного этажа, попади он хотя бы в Вавилонскую башню.
Лабри (вздыхает)
Ох! Ох! Ох!
Я
Что с тобой случилось?
Лабри
Увы, сударь, со мною ничего не случилось.
Я
Что же говорит теперь Адель?
Лабри
Она ругается, а я с растерянным видом жалобно спрашиваю, не знакома ли она тоже с дружком; готов биться об заклад, что знакома.
Я
В самом деле замечательно забавная история!
Лабри
Адель говорит, что не знакома.
Я
А старуха говорит, что знакома.
Лабри
Подружки — те не знают, что сказать.
Я
А приговор вынесет публика. Сегодня вечером я предупрежу издателя, завтра буду писать, а послезавтра это напечатают: медлить нечего, мы уже в Страсбурге.
Выйдя из кареты, я узнал, что ничего не выиграл бы,
С тех пор как я побывал в Париже, мне принадлежало почетное место во всех салонах. Меня звали на все сборища, и не было ни одного спора насчет обычаев света, в котором я не выступал бы судьей. Все торопились расспросить меня и услышать, что я скажу, все повторяли мои слова и подражали моим повадкам. По всеобщему утверждению, я много выиграл от того, что повидал свет. Старая кокетка спрашивала меня, по-прежнему ли в моде малиновый цвет; театральная статистка осведомлялась, правда ли, что шляпки а-ля Памела спустились теперь до сословия публичных женщин; биржевой маклер интересовался, все ли еще падают на три четверти облигации, обеспеченные на две трети; светского хлыста занимало, меньше ли рулад выделывает Мартен [29] и больше ли каламбуров отпускает Брюне; [30] все спрашивали, позолотили ли петухов, достроены ли мосты, думают ли усовершенствовать эластические галстуки и исправить куранты церкви Самаритянки и по-прежнему ли первое место среди произведений современной литературы принадлежит журналу мод и загадкам. Но больше, чем все прочие, восхищалась моими успехами вдовушка с улицы де ла Мезанж; пять или шесть раз в день она с жаром восклицала, что путешествия — дивная вещь и что они замечательно развивают сердце и ум молодых людей.
29
Мартен Жак-Блез (1768–1837) — известный французский певец.
30
Брюне (1766–1851) — знаменитый французский комический актер.
Прошло три месяца после моего возвращения, и вот однажды матушка вошла ко мне с блестящими глазами и сияющим видом: ее лицо горело радостью. Она села поодаль от моего стола и бросила мне письмо, адресованное на ее имя и подписанное Леопольдом де ла Ренри, полученное только что из Парижа. В этом важном послании он сообщал ей, что слишком поздно получил известие о моих намерениях и те отличные рекомендации, которые она представила для поддержания моей просьбы. Тогда свадьба его сестры была только что решена, и он уже не имел возможности иначе распорядиться ее рукой. Но, добавил он, поскольку кончина супруга, последовавшая на другой день после бракосочетания, возвратила ей свободу и возможность сделать новый выбор, он без труда принимает решение в мою пользу; таким образом, если я не изменил своих первоначальных намерений и союз, который я предполагал заключить, по-прежнему приятен моей семье, ничто уже не мешает мне осуществить его.