Избранные произведения
Шрифт:
— Да?.. — Марсана перевернулась на живот, взяла горсть песка, просыпала сквозь пальцы. — Вр мне сейчас такое ощущение… ну такое, будто я… будто нет у меня моей планеты. Кто-то ее у меня отобрал.
Теперь уже он внимательно посмотрел на нее. И краем глаза уловил какое-то движение в тени под «тигровой» грядой. «Маракас, я ведь совсем забыл про усатого!..»
Тигр сменил позу: вытянув лапы, распластался на левом боку. Светлое брюхо стало почти незаметным на светлом песке.
Надеясь, что взгляд Марсаны скользнет мимо зверя, Кир-Кор ребром ладони выдавливал в песке буквы «М» и «К».
— Мама
— Не надо бояться, он спит. И спит очень крепко. Разбудить его невозможно. Разве что к вечеру.
— А откуда… зачем он спит здесь?!
— Так вышло. Бедняга… В этом он абсолютно не виноват. Дырявые тут зоопарки.
— Впервые слышу о зоопарке на Театральном. Хотя… все может быть. Как давно я здесь не была!.. — Она рассмеялась. Тихо и, ему показалось, с опаской.
— Смейся и говори в полный голос. Разбудить зверя тебе не удастся. Даже если ты станешь таскать его по всему пляжу за хвост.
— Не стану, — тихо сказала она. — Поцелуй меня…
Пронзительно кричали чайки.
Шалая волна тяжко бухнула в плотный от влаги песок. Накат принес Марсане упакованный в белую пену презент — белую туфлю с левой ноги.
— Дар Нептуна, — отметил Кир-Кор.
— Дар бесполезный… А может, вторая на палубе?
— Вряд ли. Я видел ее свободный полет над канатами релинга.
Он взглянул на суденышко и пружинно поднялся. Не разуваясь (теперь все равно), поспешил в воду. Неуправляемый катамаран, снятый с мели волнами и напором бриза, отваливал в море. Самое время воспрепятствовать его вероломному дрейфу…
Мощная вспышка синего пламени остановила спасателя на полдороге. Тонкий, прямой, как струна, невыносимо яркий плазменный шнур быстро, с неприятным шипением скользил сверху вниз вдоль плоскости «румб-электро», пожирая элементное полотно, оставляя после себя трескучий фейерверк осколков несущей конструкции. Все было кончено за три секунды: вместо паруса, поворотной трубы и мачтовой арматуры на палубе торчал, дымясь, жалкий обглодыш.
— Эй, остряки! — обратился Кир-Кор к рифленому днищу зависшего над суденышком поискового дисколета с надписью на борту: «ЛАВОНГАЙ». — Неужели вам могло прийти в голову, будто под вашим прицелом можно удрать на парусной лодке? Никогда не поверю!
Борт искателя не отвечал. Рифленое днище жужжало по-шмелиному густо и ровно, — никакой иной звуковой информации оттуда не поступало. В воздухе распространилось зловоние горелого пластика. Поглядывая на Марсану, недвижно сидящую на песке в странной и, должно быть, неудобной позе, на изуродованный катамаран, Кир-Кор не спеша выбирался на берег. Молчание вооруженною монстра не удивило его. Экипаж промолчал, потому что им нечего было сказать. На его упрек им просто-напросто нечем ответить. А ему и не надо ответа. Ему достаточно знать, что на борту дисколета превосходно слышали каждое его слово.
— Что случилось? — с тревогой спросила Марсана.
— Ты видела.
Он выхватил из пены вторую белую туфлю:
— Вот!.. Стихия взяла — стихия вернула.
— Зачем они так?
— Правила у них, понимаешь, такие.
— Правила?
— Ну обычай такой. Раньше гостей хлебом-солью встречали…
— Но ведь они могли случайно попасть в тебя!
— Не подавай им идею.
—
— Да так… ничего. На борту слышат нас. Это большой поисковый «блин» спецназначения. Там фиксируют наш разговор. Каждое слово.
— Недоумки! — сказала Марсана в сторону дисколета и повертела пальцем у лба. — Вот вам мое слово.
— Не надо, Марсана. Экипаж ни при чем. Они обязаны были исполнить приказ.
— Приказ расстрелять безобидный прогулочный катамаран мирной Контурской общины?!
— Ну… не буквально. Просто они решили подстраховаться.
— От чего страховаться?
— От непредсказуемых действий нарушителя. Мало ли что…
— Кто нарушитель?
— Я. Но ты не волнуйся. Тебе незачем волноваться. — Он смотрел на утес, где ослепительно, жарко светилась под солнцем фигура крылатой богини.
— Кирилл!.. Если не секрет… что ты нарушил?
— А вот это они мне сейчас объяснят.
Над утесом стремительно выходило из разворота звено синих спецреалетов серии «финист». «Армада, — подумал Кир-Кор. — Верный признак того, что меня уважают».
Со стонущим звоном три аэромашины в тесном строю промчались над пляжем и резко ушли на «свечу», унося в зенит двойные отражения солнца на сдвоенных блистерах. Вверху строй элегантно распался, и какое-то время каждый «финист» действовал самостоятельно: два из них завертели вокруг «искателя» какую-то сложную воздушную карусель с бочками, восьмерками и полупетлями, демонстрируя эффектные маневры расхождения на встречных курсах, а третий, совершив с инспекционной, видимо, целью несколько челночных и круговых облетов подбитого катамарана, «свечой» устремился в зенит, где вновь собрал сотоварищей. В строе звена тройка «финистов» вернулась в пространство над территорией пляжа, вдруг зависла на небольшой высоте и, заметая песком глыбу слоновьей башки, быстро села.
«Имеем дело с профессионалами», — подумал Кир-Кор. Подал руку Марсане, помог ей подняться и мельком взглянул на спящего тигра. Марсана стряхнула со ступней налипший песок, молча обулась. Крышка люков аэромашины-лидера отошли от корпуса наподобие чуть приподнятых крыльев орла, и скользнули назад. Открылись люки ведомых. Несколько секунд томительного ожидания Кир-Кор ощутил, как Марсана прижалась к нему плечом.
— Что они собираются делать? — спросила она.
— Меня арестуют. Волноваться не надо. Слишком, маракас, не вовремя…
Из кабины лидера вышли двое парней. Блондин и брюнет. Одинаковые форменные костюмы — белые, с черными перетяжками в тех местах, где у людей под одеждой скрыты суставы. Перетяжки придавали фигурам макодовцев некоторую полосатость. Короткие легкие куртки были расстегнуты, но, похоже, оружия у этих парней не было. Оно могло быть у тех, кто не вышел.
Кир-Кор ощущал накопление стрессового возбуждения Марсаны. Визитерам надо бы иметь в виду деликатность ситуации…
— Остановитесь, — спокойно обронил он, когда им оставалось пройти шагов пять — шесть. Не то приказал, не то посоветовал. Парни спокойно остановились точно на том месте, где их застал спокойный приказ. У них была хорошая нервно-мышечная реакция.