Избранные работы
Шрифт:
Для доказательства, как беспочвенно, неустойчиво и, следовательно, сомнительно этизирование социальной политики, я хотел лишь иллюстрировать сказанным опасные последствия этого для практической жизни.
«Этическая» социальная политика по существу всегда реакционна в своих тенденциях, что достаточно подтверждается историческим опытом.
Но она кроет в себе еще одну, не менее серьезную, опасность для успешного развития хозяйственной жизни, также присущую ее натуре. А именно – «этическая» экономическая политика имеет прирожденную тенденцию к бессистемности, отсутствию строгого плана, казуистике, близорукому политиканству, эклектизму.
Этические и вероисповедные социал-политики – если мы исключим уже разобранную доктрину ортодоксального католицизма – в своей критике общественно-хозяйственной жизни никогда не приходят к полному осуждению или
Как опасен для экономического развития может быть этот, лишенный плана, ворчливый морализм, обнаруживается с особенной ясностью тогда, когда его жертвой делается один из неизбежных членов хозяйственной системы, существование которой в целом не подвергается опасности. Так, например, «нравственные» воззрения многих «этиков» легко мирятся с фактом бесчеловечной эксплуатации ремесленником его учеников или юнкером зависимой от него крестьянской бедноты, но возмущаются срочными сделками на бирже. Мигом устраняются сделки на срок и другие «злокачественные наросты» капитализма под благовидным предлогом этических соображений, за которыми в большинстве случаев бывают скрыты реальные интересы, пышно разрастающиеся под этическим покровом. При этом почти не возбуждается вопрос о взаимодействии отдельных учреждений, неразрывной связи их с данной системой экономических отношений. «Этики» даже гордятся своим доктринерством «от случая к случаю». Модная теперь травля на все, что зовется «торговлей», характерна для принципиально ложной точки зрения этого рода критики: понятия о том, что «справедливо» черпаются ею из докапиталистического времени.
Тогда действительно торговля была второстепенным явлением экономической жизни; «производительным» трудом было изготовление предметов непосредственного потребления. И вот теперь этот антикварный масштаб отжившего периода экономических отношений прилагают к совершенно изменившимся условиям, на дурацкий манер различают «производительные» и «непроизводительные» сословия и пытаются возможно ограничить деятельность последних, ссылаясь на вечные истины этики и теологии. Все это является совершенно естественным последствием экономической политики, искаженной и сбитой на ложный путь «этикой». Возражение, что выдающиеся «этические» политикоэкономы не разделяют лично всех этих заблуждений, – недействительно потому, что в основе таких заблуждений неоспоримо лежат проповедуемые ими учения. Можно сказать, что до сих пор указанные недостатки, присущие каждому этическо-социальному идеалу, – преимущественно формального характера: из смешения причинной зависимости между экономической жизнью и нравственными понятиями следует неопределенность точки зрения при оценке социально-политических проблем, отсутствие планомерности и целесообразности. Но заключительные соображения показали нам, что эти теоретические промахи, эти органические недостатки могут иметь очень серьезное значение и в практической жизни. И соображение, что правильный выбор социально-политического идеала имеет громадную важность для формирования всего культурного развития в известном направлении, является последним и, пожалуй, наиболее веским аргументом против уместности этических точек зрения в экономической, а в особенности – социальной политике.
Здесь дело идет об установлении порядка относительной важности различных сфер человеческой деятельности, скалы отдельных стремлений, об установлении правильной последовательности факторов нашего существования.
При этом с особой решительностью должно быть констатировано, что, бесспорно, первое место по важности занимает экономическая жизнь, на том простом основании, что от ее целесообразной организации зависят все остальные проявления человеческого существования. Поставлю я целью
А именно, если какая-либо чуждая дисциплина, в частности та же этика, стремится захватить привилегию на декретирование правил организации экономической жизни, то это равносильно извращению указанной нами «естественной» последовательности жизненных проявлений человеческой деятельности. Такое чуждое господство необходимо ведет к подчинению узурпированной области его воле, стремится к первенству его целей. Допущение господства этического идеала в области социальной политики равносильно признанию унаследованных от старины понятий «нравственно дозволенного» границами, в которых лишь и может вестись хозяйственная деятельность. Но этим производительные силы заковываются в такие цепи, которые препятствуют успешному развитию экономической жизни. Не понятие «нравственно» должно ограничивать хозяйственную деятельность, а, наоборот, хозяйственные нужды образуют границы, в пределах которых нравственное может быть осуществлено.
Это значит: мы должны в общем принимать, как данные, те условия человеческого общежития, которые созданы требованиями успешной хозяйственной деятельности, и можем лишь стремиться к тому, чтобы в этих пределах осуществить требования этики. Или, другими словами, мы должны стремиться привести в соответствие требования этики с требованиями экономического прогресса, наподобие того, как либеральная этика нового времени сознательно или бессознательно содействовала ее выводами потребностям развивающегося капитализма.
Фактически всегда и везде культурное развитие и совершалось таким образом, что новая этика, соответствующая высшей форме экономических отношений, вытесняла старую. А близорукие историки как раз из этого параллелизма экономики и этики поторопились сделать вывод, что, мол, сама история свидетельствует о господстве последней над первой, тогда как в действительности применение этических принципов к экономической жизни лишь потому не вредило, что этика означала не что иное, как легкий тормоз экономического прогресса. Очевидно, этика играет при этом лишь чисто декоративную роль и в лучшем случае является излишней для экономического развития, которое находит свой путь и без этических рельсов.
Проблема отношения этики к экономике всегда приобретает большое практическое значение лишь там, где этика выступает консервативной или реакционной экономически. И в таком случае, раз она приобретает влияние, она, по-моему, действует вредоносно. В пределах совершенного экономического порядка всегда будет возможно устроиться сообразно требованиям морали; наоборот, не только нравственно, а и вообще невозможно существовать, раз прекратится экономическое развитие, если только мы не хотим покончить с культурной жизнью. А это явилось бы необходимой жертвой стремления задержать по «этическим» соображениям прогресс общества к высшим экономическим формам. Лишь они дают нам возможность прокормить возрастающее население, которое является основой современных государств и культуры, условием их существования.
Господа моралисты должны считаться с этим фактом. На то они и созданы, чтобы подыскивать формы нравственности, соответствующие необходимым экономическим переворотам. Здесь наблюдается отношение к (физического существования к духовно-нравственной жизни) Аристотеля: без экономического прогресса прекращается то , а потому и . И, следовательно, все, что во имя становится поперек дороги Cfjv, представляет явную опасность. Хочет этика приспосабливаться к требованиям экономического прогресса, тогда хорошо, но в таком случае ее идеал не нужен для социальной политики, – а раз она хочет противиться ему и в противовес экономически прогрессивному идеалу стремиться к осуществлению идеала реакционного, тогда она действует вредоносно и попросту должна быть устранена.