Избранные рассказы
Шрифт:
Голос отца задрожал, и он прикрыл глаза рукой с зажатой в ней сигаретой. Никогда прежде я не видел, чтобы отец плакал.
Я отвернулся к окну. По лицу побежали слезы.
Прозрение
Все началось после получки, когда оказалось, что никому не уплатили денег сполна — у каждого хоть десять или двадцать туманов да вычли. Удержания случались и раньше, но прежде рабочие отшучивались: ладно, мол, невелики деньги, как говорится, нищий останется нищим, дашь ему кусок хлеба или отнимешь. Но сегодня хозяин явно перегнул палку.
В полдень гудок возвещал обеденный перерыв.
В тот день после окончания работы люди собрались на заводском дворе и, желая дать выход своей злобе, принялись поносить хозяина. Но скоро поняли: словами делу не поможешь, бранью денег не вернешь. Надо переходить к более решительным действиям — в этом все были единодушны. Но к каким? Рабочие судили-рядили, а время шло. Нетерпеливые торопили; да и кому не хотелось поскорее уйти? Женатые спешили домой, к семье, холостяки мечтали завернуть в кабак — гульнуть как следует. Ведь они целый месяц дожидались этого дня…
Наконец решение было принято: завтра всем собраться в большом цехе и не начинать работу до тех пор, пока хозяин не удовлетворит их требования.
— Подонком будет тот, кто завтра приступит к работе! — крикнул кто-то.
— Идет! — хором откликнулись все.
На следующий день рабочие собрались в большом цехе. Явился хозяин.
— Что это вы тут столпились? Почему не работаете?
— Хотим выяснить один вопрос! — ответили из толпы.
— Какой еще вопрос?
— Да вот — насчет штрафов…
— Опоздал — штраф! Опять опоздал — опять штраф! — был им ответ.
— Тогда откройте на заводе столовую!
— Еще чего! Здесь вам не кафе, а завод, — отрезал хозяин и зашагал к выходу.
— В таком случае мы останемся здесь! — крикнули ему вслед.
— Дело ваше! — отвечал хозяин не оборачиваясь.
Полное имя хозяина было Хаджи Самад Хошният [26] Техрани. Официально его именовали господин Хошният, друзья и знакомые называли просто Хаджи, рабочие — Хаджи-ага, а когда он ездил в деревню, крестьяне величали арбабом [27] . У Хаджи было три поместья и завод. Он-то и причинял хозяину неприятности.
26
«Хошният» — в переводе с персидского означает «благожелательный, добрый».
27
Арбаб — господин, хозяин, а также помещик.
Завод изготовлял автомобильные кузова. Когда в стране появились «бенцы» из ФРГ и английские двухэтажные автобусы, доходы пошли на убыль, и пришлось уволить половину
Вскоре дела опять пошли в гору, снова набрали рабочих, расширили производство и стали выпускать еще и железные печки. Все бы хорошо, если бы что ни день не досаждали рабочие.
Кроме сына Хаджи, на заводе был еще один инженер. На нем-то все и держалось. Сын жил в свое удовольствие, на завод наведывался от случая к случаю, когда заблагорассудится, с рабочими был заносчив, разговаривал сквозь зубы. И они его недолюбливали. Чего стоил один его автомобиль, плавно плывущий по мостовой, точно корабль или паланкин! Подкатив к заводским воротам, Джамшид всякий раз давил на клаксон, и рев его был для рабочих страшнее трубного гласа в день Страшного суда. Им и во сне не снилось иметь такую машину — да на один бензин для нее ушло бы четыре их месячных жалованья. А Джамшиду ничего не стоило, въезжая в заводские ворота, помять крыло. Сколько тогда бы пришлось выложить за его выпрямление и за покраску! А как яростно жал он, бывало, на скрежетавшие тормоза!
— И покрышек-то своих подлецу не жалко! — заметил как-то один из рабочих.
— А чего ему их жалеть? Деньги есть, дай бог жизни папаше! — отвечал другой.
Видя такое, люди с горечью говорили себе: «Нам-то в этом мире ничего не перепадет!» Словом, Джамшида на заводе не любили и всегда старались — при случае — задеть его самолюбие.
Хозяйскому сыну очень льстило, когда его называли инженером.
— Господин Хошният… — обратился к нему в первый день его появления в цехе кто-то из заводских.
— Инженер Хошният! — высокомерно поправил тот.
На заводе об этом узнали, и теперь уж никто ни за какие блага не назвал бы его инженером. Отец называет его Джамшидом, а они будут звать Джамшид-ханом. Пускай себе злится.
Инженером они величали другого. Этот молодой человек, хоть и имел высшее образование и знал намного больше них, никогда этим не чванился, перед рабочими не заносился. Всегда был с ними на дружеской ноге. Если рабочий запарывал деталь, он не бранился. Посмотрит человеку в глаза, улыбнется и скажет: «Ну вот, опять дружба врозь. Побольше сердца вкладывай в дело, дружок!» Это было его любимое выражение, и заводские, когда им случалось где-нибудь заказывать рагу из сердца и печенки, обычно шутили: «А ну-ка, дружок, побольше сердца!»
Вернувшись из Европы, Джамшид задумал подружиться с инженером. Катал его на своей машине, водил по злачным местам. Как-то пригласил даже в «Шокуфе» [28] , где оставил за вечер шестьсот туманов. Но однажды инженер под каким-то предлогом отказался сопровождать Джамшида и больше уже с ним никуда не ходил.
— Давай завалимся вечером в «Шокуфе», — предлагал Джамшид.
— Нет, мне там не нравится!
— Скажешь тоже — не нравится. Ну тогда давай подцепим пару красоток и съездим всей компанией в Кередж, — не отставал Джамшид.
28
«Шокуфе» — одно из фешенебельных тегеранских кафе.