Избранные рассказы
Шрифт:
Беда вся в том, что появление в ранчо Леонелы старого богача было подобно свежему ветру в палящий зноем день. Но не для нее, не для Леонелы, а для ее родных — ее братьев-картежников и их отца-не- удачника, как он обычно говорил про себя, вечно всего страшась, хотя никогда не роптал на свою судьбу. И все-таки он был отцом, он прожил долгую жизнь, и потому, когда старик из Лос-Паралес стал вдруг приезжать в селение на лоснящейся лошадке, отец Леонелы сообразил, что человек не будет шесть раз кряду ходить в дом, если его не притягивает какая-нибудь женщина. А единственной женщиной в этом доме была пятнадцатилетняя Леонела.
Вот однажды, когда ремонтники чинили участок дороги по ту сторону аллеи, Хулиан, весь в поту, с прилипшими ко лбу почерневшими волосами, подошел к дому.
— Не дадите ли напиться, девушка?
Леонела ничего не ответила, но руки ее похолодели, и пока она наливала воду из кувшина, он снова заговорил:
— Это вы нам всегда говорите «до свидания», когда мы проезжаем?
Улыбнувшись, Леонела ответила:
— Да, здесь почти никто никогда не проезжает, и я говорю «до свидания», чтобы не отвыкнуть.
И вот они уже смотрят друг на друга; и Хулиан понимает: она каждый раз говорит «до свидания» не потому, что боится забыть эти слова, а потому, что хочет сказать их ему одному.
Дальше все пошло как положено. Он дарил ей всякие безделушки, купленные в заводской лавке; однажды принес дешевую стеклянную брошку, на которой было написано «Леонела». Она не находила слов от восторга, а он спросил:
— У тебя нет жениха, Леонела?
— Нет.
— Ну так вот, я тебя люблю.
Хулиан проговорил это очень робко, как бы стесняясь своих слов, а потом они долго не отрывали глаз друг от друга, и одной улыбкой и раскрасневшимся личиком Леонела дала ему ответ.
Вот что случилось перед тем, как появился старик из Лос-Паралес. Но это еще не все: они должны были расстаться на некоторое время: сахарный завод посылал ремонтников на новый участок. Хулиан примчался сказать ей об этом.
— Леонела, ты ведь понимаешь, ремонтные работы никогда не производятся на одном месте. Кончают здесь и начинают там. Сейчас заводу необходимо отремонтировать дорогу, которая ведет к побережью. Мне придется проработать несколько месяцев, и все это время мы не сможем видеться.
— Но ты вернешься, Хулиан?
— Зачем же я уезжаю, как не затем, чтобы вернуться? Ты меня жди. Когда я приеду, у меня уже будут кое-какие деньжата, ведь там их не на что тратить. Я приеду, поговорю с твоим отцом. — И, улыбаясь, добавил: — А уж после посмотрим, как через годик пойдут дела, если будет свой клочок земли, дом, жена…
И вот со всем этим и со стеклянной брошкой осталась тогда Леонела. Но скоро началась история с женихом из Лос-Паралес.
— Каждый рождается под своей звездой, — пытался отец намеками ускорить ход событий, — моя была несчастливой, но что ж, может, детям больше повезет.
Леонела не понимала слов отца, которые он неизменно повторял, глядя вслед облаку пыли, поднятому золотистой лошадкой старика из Лос-Паралес. Она не понимала, но ей пришлось понять, потому что старик из Лос-Паралес, столкнувшись с ней однажды в дверях, загородил ей дорогу и сказал хриплым голосом:
— Ты
Ужас охватил бедняжку. Старик всегда был в ее представлении человеком значительным и почтенным. И вдруг она увидела его лицо, его тусклые глаза, бесстыдно и нагло шарившие по ней. Не помня себя Леонела убежала в комнату и разразилась слезами. Тут только она поняла все, что раньше ей было невдомек. Сперва эта голубая ваза — подарок новоиспеченного жениха, а потом ее старшего брата приняли на работу в Лос-Паралес, невзирая на то что он картежник. Но это было еще не самым страшным. О самом страшном кричал теперь Бальтасар, бегая как безумный по селению.
— Всех она любила, бедная голубка, и даже тех, кто этого не заслуживал: отца, который притворялся, будто умирает, лишь бы разжалобить дочь слезами, и братьев — они совеем загрызли ее, пока не заставили покориться!
Вот так все и случилось. Два месяца шла в доме глухая борьба. Леонела — единственная женщина в семье; ежедневно она слышала одни и те же слова, которые ее обволакивали, подчиняли, укрощали:
— Моя дочь не хочет понять, что я ей добра желаю: Она меня в гроб вгонит!
— Посмотрел бы я, как этот Хулиан сможет выкупить наше заложенное добро!
— Голодранец, ремонтный рабочий!
— И что потом? Моя сестра замужем за ремонтником, а отцу придется просить подаяние!
Но Леонела продолжала сопротивляться, скрывая слезы: боялась, как бы они не догадались, что почва уходит у нее из-под ног. Все это длилось до тех пор, пока, как говорил Бальтасар, отец не начал разыгрывать комедию.
— Он заболел, стал кричать, будто умирает, каналья этакая, знал, что дочь его пожалеет.
В конце концов и в самом деле заболел. Почти месяц лечили его и врач и знахарь, а братья, воспользовавшись этим, попрекали сестру:
— Моли бога, чтобы отец не умер, это ты во всем виновата.
И Леонела, изнемогая под тяжестью свалившихся на нее забот, обезумев от тревоги и тоски по любимому, нестерпимого желания выплакаться, освободиться от всего, в припадке отчаяния уступила.
— Я согласна! Делайте что хотите, я согласна!
А потом уже было все остальное. Свадьба без большого шума, дом из кедра и красного дерева неподалеку от сахарного завода в Лос-Паралес.
— Я не знаю, как проводила она дни и ночи, — говорил Бальтасар. — Да это и не важно. Достаточно увидеть морщинку, появившуюся у нее на лбу через два дня после свадьбы, эту морщинку и смерть не смогла разгладить. А ведь каждый знает — не было у нас другой женщины с таким чистым и ясным лбом, как у нее!
Это была сущая правда. Все, что говорил Бальтасар — о прошлом, настоящем или будущем, — всегда было правдой. И о том, что потом случится, он правильно сказал:
— Подождите, вот вернется Хулиан. В нем тоже сидят и собака и ангел.
Два месяца прошло с тех пор, как Леонела вышла замуж. И вот однажды, когда муж ее сидел и подсчитывал деньги, она услышала в шорохе ночи гул машины ремонтников. Он медленно нарастал, заглушая своим рокотом пение сверчков. Леонела подняла голову. Все ее существо обратилось в слух: она слушала, как громче и громче, заполняя все вокруг, ревет мотор. И вот машина въехала на территорию сахарного завода. Больше ничего не произошло. Муж продолжал считать деньги, и Леонела опустила голову.