Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Газета зашуршала, когда он перевернул страницу.
– Конечно помню, – откликнулся он. – Ты ведь не думаешь, что я забыл?
– Но, Фрэнк, как можно забыть это? – взволнованно сказала она, взяв его руку и сжимая ее в своих теплых ладонях. – Я весь день думаю о вещах… которые так много значат для нас. Тот день… тот день в Крэйгморском лесу, – похоже, мы не часто вспоминаем об этом… в последнее время.
Возбужденная собственными словами, она вновь ощутила приступ ностальгии и беспокойно задвигалась, словно чувствуя жар солнечных лучей на ковре
– Что с тобой происходит? – спросил Фрэнк, медленно поворачиваясь к ней, и, заметив краску стыда на ее лице, добавил: – Что ты опять натворила?
Пододвинувшись ближе к нему, она прижала его ладонь к своей пылающей щеке.
– Все, что я делала и делаю, – ради нашей любви, Фрэнк.
Он смущенно взглянул на нее. Его влекло к ней, и все же он был озадачен ее необычным настроением.
– В последнее время ты весьма своеобразно демонстрируешь свои чувства, – медленно произнес он.
– Хочу, чтобы мы все начали сначала, – взволнованно пробормотала она. – Милый Фрэнк, забудем все, что произошло. Пока мы любим друг друга, остальное не имеет значения.
– Но, Люси, – неловко протянул он и вдруг, пораженный внезапной мыслью, умолк, уставившись на нее. – Ты не… нет, конечно… Куда, ты сказала, ушла Анна?
Пряча глаза, Люси нервно дернула нитку на его манжете и с мукой в голосе проговорила:
– Понимаешь, я не хотела этого делать, Фрэнк. Пойми, мне это было нелегко.
– Ради всего святого! – воскликнул он и осекся. Повисла напряженная пауза. – Ты же не хочешь сказать, – медленно, с изумлением произнес он, – не хочешь сказать, что попросила ее уехать?
– А почему бы и нет? – Под мягким тоном Люси пряталось душевное смятение.
– Ты… заставила ее уехать? – с запинкой спросил Фрэнк. – Выгнала ее?
Очевидно, он никак не мог поверить в ее признание.
– Да. – В этом слове выразилось все смятение Люси. Маска была сброшена.
Он яростно отдернул свою руку.
– Ты вышвырнула ее из моего дома! – прокричал он. – Это… это немыслимо. Анну, мою кузину!
– Я достаточно натерпелась от этой кузины, – подавленно прошептала Люси. – Я попросила ее уехать ради твоего блага.
– Моего блага! – воскликнул он. – Как ты обращалась с ней всю последнюю неделю! А теперь решила довести начатое до конца!
Ее грудь судорожно сжалась, глаза засверкали гневом.
– Ты ведь не хотел, чтобы она приезжала, – сказала она, тщетно пытаясь оставаться спокойной. – Зачем жалеть, что она уехала?
– Она собиралась уехать на следующей неделе, – возразил он в сильном раздражении. – Даже если она тебе не нравилась, почему нельзя было потерпеть еще пару дней?
– Потому что я люблю тебя, Фрэнк.
Прозвучал самый сильный из аргументов Люси, объясняющий ее поведение, суть всего происходящего. То был высочайший момент ее жертвоприношения.
Они смотрели друг на друга в невыносимом напряжении.
– Ты считаешь меня своей собственностью? – хмуро спросил он. – Считаешь себя моим сторожем? Если бы ты любила всемогущего Бога, то захотела бы заковать Его в цепи!
– Фрэнк! – умоляюще воскликнула она. – Ты ожидал, что я закрою на все глаза, пущу все на самотек?
– На самотек! Что нужно было пускать на самотек? Ты считаешь, что все знаешь. Но нет. Ни черта ты не знаешь! Анна для меня значит не больше, чем любой другой человек. И все же ты с самого ее приезда пыталась настроить меня против нее. Продолжай в том же духе, и ты все разрушишь – себя тоже погубишь!
С ее губ готовы были сорваться горькие слова опровержения, но она сдержалась. Вот что он сказал, вот как он ответил на ее предложение, вот как истолковал ее честность, искренность, силу ее любви к нему – и это после всего того, что было между ними, после этой нерасторжимой близости, которую невозможно забыть или сбросить со счетов! Она порывисто отвернулась, сердясь в душе, чувствуя, как ее унижение смешивается с сильным желанием. Она знала, что права, и собиралась отстаивать свою правоту. У нее есть единственный путь: подчинить себе Фрэнка – если предоставить его самому себе, он попадет в беду. Его реакция лишь подтверждала ее убежденность в том, что она действовала ради его блага.
– Я ухожу, – сказала Люси слегка дрожащим голосом. – Я знаю, ты все обдумаешь и изменишь свое мнение.
Быстро поднявшись, она повернулась на каблуках. Выходя из комнаты, она представила себе, как он будет благодарить ее за все, что она сделала, и признает, что она страдала наравне с ним.
Она пошла в гостиную и села у окна, с влажными глазами и сжатыми губами предвосхищая тот час, когда будет оправдана. Ее мысли все ускоряли бег, и вдруг в каком-то детском унынии она вообразила, как выполняет унизительную тяжелую работу, стоя на коленях и оттирая какую-то грязь, – приносит себя в жертву ради Фрэнка, ради его блага, а он, прежде не замечавший ее, просит прощения, но, возможно, уже слишком поздно.
Долго она сидела неподвижно у темного окна, потом ее странное оцепенение нарушил хлопок двери. Она вздрогнула и, повернувшись, поспешила в прихожую. Фрэнк ушел из дома! Его неожиданный уход перепугал ее, подействовал как удар. Муж никогда не покидал дом по вечерам, предпочитая праздно сидеть у камина, и то, что он нарушил эту привычку, привело Люси в ужасное беспокойство. Наморщив лоб, она вошла в столовую и села на стул, с которого он только что встал.
Теперь она была совершенно убеждена, что ее подозрения оправданны: то, как он воспринял отъезд Анны, было последним звеном в цепи улик. Из глубины ее души вырвался тяжелый вздох. Какой сокрушительный удар! И все же она примет его, потому что любит Фрэнка.