Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
– Почему, смею спросить, ты была с ней так груба?
В его тоне прозвучало напускное хладнокровие судьи.
– О-о, не знаю, Питер, – вздохнула Люси, с виноватым видом взглянув на него. – Наверное, это было глупо. Просто она мне не нравится. Думаю, она не искренняя.
Эти слова откровенно выражали ее мнение о характере Евы.
– Ну а мне кажется, она очаровательна, – выпалил он, – с ее стороны было очень любезно пригласить меня.
– Разве ты можешь поехать туда? – резко возразила она. – Ты ведь знаешь, скоро выпускной экзамен. У тебя нет ни времени, ни одежды для подобных визитов. Хочешь теперь получить из Китая брюки для
Она иронически скривила губы, но в тот же момент пожалела о намеке на одолженный фрак.
– Тетя Ева показалась мне милой и доброй, – заносчиво отозвался он.
– Доброй! – не без горечи повторила Люси.
Что он может знать о Еве и о том, что у нее там под гладкой кожей – молоко или уксус?
После паузы Питер, пристально глядя на мать, высокомерно заявил:
– Надеюсь, ты не завидуешь ей, потому что она лучше одета и более состоятельна, чем ты?
Его обидные слова отделяла от правды столь тонкая грань, что Люси мучительно покраснела – краска залила даже ее шею.
– Не смей говорить мне это, – отрывисто ответила она.
– Да? – насмешливо откликнулся он.
– И помни, что я твоя мать! – с горячностью произнесла она. – Ричард и вся его родня ничего для нас не сделали.
– Ну ладно… – От ее тона он поник, присмирел, однако не преминул буркнуть: – Можно подумать, люди будут бегать за нами и кормить нас с ложечки. В наше время нельзя быть такой неразумной, мама. У каждого своих дел по горло. А если хочешь иметь друзей, надо бывать в обществе, а не прятаться на какой-то захудалой улице.
Выслушав его мнение, она плотно сжала губы, чтобы не ответить резкостью, и устремила взгляд вперед. Она понимала: спорить бессмысленно. Они с сыном жили так тесно, что нельзя было избежать столкновения, но любой разлад приводил ее в состояние тревоги и отчаяния, поэтому она изо всех сил уклонялась от ссоры. Тем не менее, когда они сошли с трамвая, у Питера по-прежнему был недовольный вид, он почти не разговаривал с Люси, и дома их отчуждение продолжалось. Она принялась готовить ужин, а он занялся своим лицом, прикладывая к нему нагретую тряпочку. В последнее время, к огорчению Питера, у него на лице появились угри, и сейчас, расположившись перед зеркалом, он истязал себя, выдавливая их из распаренной кожи.
Успокоившись, Люси расценила происшедшее более трезво, признавая и его точку зрения. Сын молод, стоит на пороге жизни, и, пока они не окажутся в более благоприятных условиях, его естественное стремление к удовольствиям, как и ее собственное, будет натыкаться на различные препятствия. Философская отстраненность, помогающая ей терпеть и ждать, невозможна в пору пылкой юности. В конечном счете Люси прониклась сочувствием к его дерзкому нетерпению.
Размышляя об этом, она осознала, что он лишен многих удовольствий. У нее появилось настойчивое желание потратить деньги на развлечение, которое устроит их обоих. Несколько дней она ломала голову над этим вопросом, чувствуя, что если хочет удержать сына при себе, то должна более сочувственно относиться к его запросам. Затем неожиданно судьба сыграла ей на руку: мисс Тинто предложила ей два билета в театр «Эмпайр».
Непостижимо, что в величественной и вместе с тем пуританской груди мисс Тинто таилась склонность к зрелищам. Но дело обстояло именно так – хотя грудь мисс Тинто была девственной, но дух ее оставался свободным. То же относилось и к ее старшей сестре, чья фигура была еще более грандиозной. Мисс Тинто с сестрой частенько бывали
Люси была безмерно счастлива. Каждый билет стоил три шиллинга – такую сумму она не могла бы себе позволить. К тому же она мечтала пойти именно в этот театр. Тем вечером она бодрым шагом пришла домой и, когда явился Питер, взволнованно воскликнула:
– Что скажешь? У меня есть два билета в «Эмпайр» на завтра.
Он приподнял брови и после выразительной паузы поинтересовался:
– Не купоны, надеюсь, мама? – Потом, глядя на ее озадаченное лицо, тоном знатока прибавил: – На какую-нибудь дрянь иногда дают бесплатные билеты по списку.
– О нет, Питер, – возразила она. – Мисс Тинто никогда не сделала бы ничего подобного!
– Так что там идет?
– Ну… я уверена… точно не знаю.
Под его взглядом она сникла.
– Дай посмотреть… – Поглаживая подбородок, Питер напустил на себя вид завзятого театрала. – Ну-ка… да… по-моему, самый писк программы – это Мэри Ллойд [922] .
– Мэри Ллойд! – вновь воспрянув духом, воскликнула Люси. – О-о, она великолепна, правда? Мне бы хотелось ее увидеть. Любимица лондонской публики! Я знаю, мисс Тинто не могла…
922
Мэри Ллойд – английская эстрадная певица, которая прославилась пикантной и комичной манерой исполнения.
Под насмешливым взором Питера она перестала улыбаться, но с благодарностью расценивала счастливое появление мисс Ллойд как доказательство честности мисс Тинто и подтверждение собственного хорошего вкуса.
– Она уже, наверное, совсем старушенция, – заметил он. – Но все равно это может быть забавно.
– Ну конечно, – с жаром согласилась Люси. – Мы прекрасно проведем время.
Она предвкушала удовольствие от представления, улыбаясь при мысли о Мэри. Да, Люси видела афишу перед зданием «Эмпайра» и надеялась хорошо повеселиться – именно этого ей не хватало! Какая там у Мэри песенка, которую все напевают? «Я развалина, с которой Кромвель обошелся так грубо». Да, вот эта – очень смешно! Люси принялась напевать ее.
Питера дома не было. Поскольку он задерживался на практических занятиях в клинике, они договорились встретиться у Чаринг-Кросс. Еще раз убедившись в том, что взяла билеты – не хватало только забыть их! – Люси заперла квартиру и вышла на улицу.
Даже в центре скучного серого города ощущался приход весны – она была в каждом глотке прохладного звонкого воздуха. Запряженная в повозку лошадь потряхивала гривой, кокетливо украшенной яркой ленточкой, воробьи купались в пыли, будто принимали вечернюю ванну. Все это с живостью напомнило Люси те приятные дни, когда рука об руку с Питером они прогуливались по приморскому бульвару в Дуне и посещали представления обаятельного Вэла Пинкертона.