Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
– Нет.
Грэхэм сурово взглянул на свидетельницу:
– В свете новых данных, которыми мы теперь располагаем, я должен еще раз предупредить вас быть осторожнее. Повторяю: разве он не уехал на зеленом велосипеде?
Бёрт всю трясло. Она пробормотала:
– Я же сказала, нет. Ничего больше я не могу добавить. – И, вытащив носовой платок, стала сморкаться.
Генеральный прокурор снова вскочил:
– Милорды, я решительно протестую против попыток запугать свидетельницу!
Легкая краска выступила на щеках Грэхэма, и он
– Быть может, генеральный прокурор считает, что я вторгаюсь в его область. Было время, когда в этом самом суде обвинитель обращался со свидетелями, как терьер с крысой, приводя их в такое смятение, что они сами не знали, что говорят. Уже по этому одному я отношусь к свидетельнице с полным уважением и, смею вас заверить, что оно еще пригодится ей.
Эти слова были встречены мертвой тишиной. Сэр Мэтью Спротт взглянул на судей, но на этот раз лорд – главный судья воздержался от вмешательства.
Грэхэм выждал, пока Бёрт не вытрет глаза.
– По окончании суда вы с Эдвардом Коллинзом явились в полицейское управление за причитавшейся вам наградой в пятьсот фунтов.
– Да, явились, и ничего дурного вы нам тут припаять не можете.
– Конечно нет. Когда вы прибыли в управление, вас попросили немного обождать, пока не будут выполнены некоторые формальности.
– Совершенно точно. В полиции с нами были очень обходительны, чего не скажешь про вас.
– Я еще раз прошу вас набраться терпения и сосредоточить все свое внимание на том получасе, который вы провели с Коллинзом в приемной полицейского управления. Суд, несомненно, явился испытанием для вас обоих. По-видимому, вы волновались, нервничали и не были вполне уверены в своих показаниях, что и нашло отражение в разговоре, который вы там вели.
– Каком еще разговоре?
– Разве вы не помните?
– Нет, не помню.
– В таком случае, быть может, я смогу освежить его в вашей памяти. – Грэхэм взял листок из лежавшей перед ним кипы бумаг. – Насколько мне известно, между вами и Коллинзом произошел следующий разговор:
Коллинз: Ну вот, вроде бы уже виден конец, и хорошо, что мы до него добрались. А то я думал, не выдержу.
Бёрт: Чего ты волнуешься, Эд. Ты же знаешь, что мы поступили правильно и по чести.
Коллинз: Да, пожалуй. А все-таки…
Бёрт: Что – все-таки?
Коллинз: Ну, ты же знаешь, Луиза. Почему ты не сказала про… Ты знаешь про что!
Бёрт: Потому что никто меня об этом не спрашивал, дурачок.
Коллинз: Так-то оно так. А мы… мы получим награду?
Бёрт: Будь спокоен, Эд, получим. Может, нам и еще чего-нибудь прибавят.
Коллинз: Ты это про что?
Бёрт: Погоди – увидишь. Я попридержала кое-что про запас.
Коллинз: А Мэтри правда тот человек, Луиза?
Бёрт: Да замолчи ты. Сейчас отступать все равно уже поздно. Мы же ничего плохого не сделали. Со всеми этими уликами Мэтри все равно бы не выпутаться. И потом, его ведь не повесили. Неужто ты не понимаешь,
Грэхэм закончил чтение и, спеша опередить судью, сурово обратился к свидетельнице:
– Вы что же, станете отрицать, что этот разговор, который был подслушан и записан, действительно имел место?
– Не знаю. Я не помню. Не могу же я отвечать за то, что говорил Эд Коллинз. – Бёрт пришла в полное смятение, и голос у нее дрожал.
– Что вы делали после того, как полиция выдала вам деньги?
– Точно не помню.
– А вы не отправились отдыхать в Маргит с Эдвардом Коллинзом?
– По-моему, нет.
– И вы с ним не жили в одном номере в отеле «Бич»?
– Конечно нет. И вообще, нечего меня оскорблять, я не за тем сюда пришла.
– В таком случае едва ли вам будет приятно, если я покажу суду книгу записей этого отеля за тот период.
– Милорды, – снова вмешался генеральный прокурор, – я вынужден опротестовать подобные заявления, касающиеся морального облика свидетельницы и не имеющие прямого отношения к делу.
– Однако обвинение почему-то не возражало, когда пятнадцать лет назад делались гораздо более серьезные и менее справедливые заявления относительно морального облика моего клиента.
Наступило молчание. Грэхэм повернулся к Бёрт:
– Отдохнув, вы вернулись в Уортли. Вы обнаружили, что атмосфера здесь изменилась, стала более прохладной. Вы отнюдь не сделались популярной героиней, какой вам хотелось стать. Работу найти было трудно. Тем не менее как раз в это время вам и Эдварду Коллинзу были предложены отличные места, на которые вы и поступили, – в одном из самых высокопоставленных домов Уортли. Правильно я говорю?
– Да.
– Кто был хозяином этого дома?
Бёрт уже держалась без всякого вызова. Она исподтишка метнула взгляд на Пола. Фамилия хозяина, казалось, прилипла у нее к гортани. Затем среди гробовой тишины она пролепетала:
– Мистер Енох Освальд.
– Прав ли я, говоря, что мистер Освальд проявил величайшую доброту по отношению к Коллинзу – женил его на своей старшей горничной и затем отправил супругов в Новую Зеландию?
– По-моему, он красиво поступил с Эдом, – пробормотала Бёрт.
– А с вами? – вкрадчиво спросил Грэхэм. – Разве он отнесся к вам не так же внимательно, хотя, быть может, и несколько круто? Дал вам хорошее место у себя в доме, потом выдал замуж и, оплатив проезд, чуть было тоже не отправил на край света.
Бёрт пробормотала что-то в знак согласия, и по залу пронесся шепот. Интерес у присутствующих был возбужден до предела. Все взоры были устремлены на Грэхэма, когда он задал очередной вопрос:
– Чем же вы можете объяснить такое внимание со стороны мистера Освальда к вам и Коллинзу, двум главным свидетелям по делу Мэтри?