Избранные сочинения в 9 томах. Том 5 Браво; Морская волшебница
Шрифт:
Вскочив на ноги, Ладлоу стал ободрять своих людей, ответивших ему громкими криками, которые моряк всегда издает в трудную минуту, сражаясь до последнего вздоха.
— К трапам, защищайте трапы! — воскликнул капитан.
— К трапам, храбрецы! — подхватил Трисель слабеющим голосом.
Моряки повиновались, и Ладлоу убедился, что еще не все потеряно.
Обе стороны медлили. Нападающих сдерживал мушкетный огонь с мачт, а защитники не решались переходить в наступление. Но вот те и другие бросились друг на друга, и у фок-мачты закипела жестокая схватка. В тылу у французов собралась целая толпа, и, как только один падал, на его место становился
— Отходите, ребята! — громко скомандовал он, перекрывая крики и шум боя. — Отходите в бортовые коридоры, укрывайтесь за орудиями!
Англичан словно ветром сдуло. Одни залезли на тент, другие — под защиту пушек, многие нырнули в люки. И тогда Ладлоу решился на отчаянный шаг. Он прибег к последнему средству. Вместе с канониром он поднес спички к двум фальконетам, стоявшим в боевой готовности.
Палубу заволокло дымом, а когда он рассеялся, бак был пуст, словно на него никогда и не ступала человеческая нога. Все, кто уцелел, исчезли.
С громким «ура» защитники вернулись на свои места, и Ладлоу сам повел их в атаку на бак. Французы, попрятавшиеся кто куда, вылезли из своих укрытий, и бой возобновился. Сверкающие огненные шары носились над головами и падали в самую гущу сражающихся. Ладлоу, видя опасность, попытался отбить носовые пушки, из которых одна была заряжена. Но в этот миг на палубе, у него за спиной, разорвалась граната, а затем в трюме раздался такой мощный взрыв, что, казалось, он сейчас разнесет в щепы днище крейсера. Ослабевшие англичане дрогнули; на них снова посыпались гранаты, из шлюпок на палубу взобралось еще человек пятьдесят французов, и под их яростным натиском Ладлоу со своими людьми вынужден был отступить.
Англичане сопротивлялись отчаянно, но положение стало безнадежным. Враги наседали с громкими криками; частым огнем мушкетов с бушприта и блинда-рея им удалось сбить почти всех стрелков, сидевших на мачтах. События развивались так стремительно, что и описать невозможно. Вот уже французы захватили всю носовую часть судна вплоть до передних люков, но туда бросился юный Попрыгун с десятком людей, которому с помощью еще одного гардемарина и нескольких матросов удалось отчаянным усилием удержать французов. Ладлоу оглянулся назад и решил дорого продать свою жизнь, защищая каюты. Но тут он вдруг увидел грозную улыбку морской волшебницы — ее сверкающий лик поднялся над гакабортом. Десяток темных фигур спрыгнули на полуют, и раздался голос, при звуке которого у него радостно дрогнуло сердце.
— Держись, друзья! — кричали люди, подоспевшие на помощь.
— Держись! — подхватили и матросы.
Таинственный лик скользнул вперед, и Ладлоу узнал могучую фигуру моряка, который стал рядом с ним в ряды защитников крейсера.
На миг стало тихо, слышны были лишь стоны раненых. Все произошло быстро, словно налетел ураган. Англичане воспрянули духом, видя, что пришла подмога, а французы отступили, пораженные неожиданностью. Те из них, кого англичанам удалось схватить у юта, были убиты без всякой пощады, а наверху их ряды были сметены, словно щепки во время шторма. Живые и мертвые с плеском падали
Затем послышались торопливые всплески весел, и, прежде чем защитники крейсера успели осознать свою победу, мрак, окутывавший океан, бесследно поглотил французские шлюпки.
Глава XXXII
О, мы уже встречались с ним! Я помню.
Он был тогда в грязи и, как Вулкан,
Весь черен от порохового дыма.
Прошло всего двадцать минут с того мгновения, как на «Кокетке» был сделан первый выстрел, и вот уж французские шлюпки скрылись в темноте. Самый же бой на борту крейсера не длился и половины этого времени. Но, как ни коротки были эти минуты, участникам схватки они показались единым мгновением. Враг отступил, удары весел затихли вдали, а уцелевшие англичане всё стояли на своих местах, словно ожидая новой атаки. А потом люди, забывшие о себе в пылу схватки, опомнились. Раненые начали чувствовать боль и осознали, как опасны их раны, а те немногие, кто остался невредим, поспешили позаботиться о своих товарищах. Ладлоу, как это часто бывает с самыми отчаянными храбрецами, презирающими опасность, вышел из боя без единой царапины; но, видя, как его люди шатаются и падают, не поддерживаемые больше воодушевлением борьбы, он понял, что победа куплена дорогой ценой.
— Пошлите ко мне мистера Триселя, — сказал он тоном скорее печальным, чем торжествующим. — Поднялся.
ветер, воспользуемся этим и обогнем мыс, чтобы лучше видеть французов.
От одного моряка к другому тихо пронеслось: «Мистер Трисель!», «Штурмана к капитану!» — но никто не откликался. Подошел матрос и доложил Ладлоу, что судовой врач просит его прийти на полубак. Капитан сразу увидел у фок-мачты группу людей с фонарями в руках. Старый штурман был в агонии. Когда Ладлоу подошел, врач только что осмотрел его раны и убедился, что помочь ему нельзя.
— Надеюсь, он ранен несерьезно? — шепотом спросил встревоженный капитан у врача, который спокойно собирал свои инструменты, готовясь оказать помощь кому-нибудь, раненному не так тяжело. — Нужно сделать все для его спасения.
— Он безнадежен, капитан Ладлоу, — невозмутимо отозвался врач. — Но если вы интересуетесь ранами, то у меня есть любопытный пациент: нужно сделать ампутацию фор-марсовому, которого я велел отнести вниз, — такой случай представляется раз в жизни.
— Ступайте! — перебил его Ладлоу, отстранив удивленного хирурга. — Ступайте туда, где нужна ваша помощь.
Врач огляделся, сделал строгое замечание своему помощнику за то, что тот без всякой надобности вынул какой-то зловещий хирургический инструмент, который мог заржаветь от сырого тумана, и ушел.
— Ах, если бы мы, молодые и сильные, могли взять на себя хоть часть его страданий! — пробормотал капитан, склоняясь над умирающим штурманом. — Могу ли я чем-нибудь облегчить твою душу, мой верный, испытанный товарищ?