Избранные стихи

Пэнн Александр

Лишь только б неустанно

С тобой встречать и бурю и грозу!

Огонь твой вечный мне

Плеснул лишь на мгновенье,

Едва коснулся он до уст моих.

Оружие мое

Взяла ты на храненье,

С холодной изморозью дум былых.

Воскресни, древняя!

Вокруг все — глухо, немо,

Лишь время гонит дни, как подъяремный скот,

Пустыня знойная,

Как динамитный демон,

Мозг из костей и кровь

из жил сосет.

Еще для правды всей

Не пробил час великий,

Не стану прятаться, как хвост поджавший пес:

От немоты твоей.

Скопившей плач и крики,

Спасут лишь молнии да громы гроз.

Когда моя заря

Блеснет огнем багровым

И стрелами лучей пронзит ночную тьму,

То в сон твоих полей

Ворвусь я гимном новым

И знамя будущего подниму.

И зазвучит тогда

Победно, полнокровно

Посеянный в твоем песчаном сердце стих,

И перекликнутся

По-братски в нем любовно

Израиль,

СССР —

две родины моих.

1929

Перевод М. Зенкевича

Я НЕ ТОТ...

Я не тот, я совсем не тот,

За кого ты меня принимаешь.

Повесть новых и старых забот

Ты в глазах моих карих читаешь.

Не вылавливай взглядами грусть,

Не проси рассказать все снова.

Я не тот, ну и что же, — пусть,

Принимай меня за другого.

Все равно ведь — не я, так он

Иль другой тебе все расскажет,

И на шею твою, как сон,

Желтый камень луны привяжет.

С этим камнем пойдешь ко дну.

Там все выдумки, как растенья.

Ты сорвешь под водой одну

И всплывешь русалочьей тенью.

А когда засмеется рассвет,

Зубоскаля сквозь щели ставней,

Приплетется другой поэт

С той же песней, знакомой и давней.

Ты от каждого долю возьмешь:

В этом — плач, в этом — смех, в этом — сила,

И когда, утомившись, умрешь, —

Не узнают, кого ты любила.

Мне до этого дела нет,

Строк цветистых слагать не буду.

Ты проходишь всю жизнь во сне,

Я — путями бессонных будней.

Разучился, влюбляясь, млеть

И в развалинах бредней рыться.

На горячей библейской земле

Я поденный батрак — не рыцарь.

Нет

звезды у меня в руке —

Я ее потерял на дороге.

Помолчи о былой тоске

И словами память не трогай.

Слов туманных покинув склеп,

Сердце новое слово чует.

И любовь для себя, как хлеб,

Заработать трудом хочу я.

Чтоб не легким пухом плыла,

А, как сокол, была крылата,

И, как глыба руды, тяжела,

И верна, как предсмертная клятва.

Я здесь не был уж целый год.

Ничего обо мне ты не знаешь.

Ведь не тот я, совсем не тот,

За кого ты меня принимаешь...

1929

Перевод автора

НОЧИ ПОД НЕБОМ

1

И вновь, как серый змей, петляет мостовая,

Подошвы бередит по вечерам она.

И вновь привычный вид: над крышей застывая,

Блевотиной марает мир луна.

И вновь от фонарей обманчивою тенью

Презренье к голоду холодное ползет.

Весельем висельным у сердца в заточенье

Ускорен пульс тоски, безумный ритм. И вот

Передо мной причал. Дверь ляскает свирепо,

Глотая желтую тревогу горожан.

И вывеска кричит, как красный глаз вертепа:

«Кафе» и «Ресторан».

Здесь молоко рубах и пену дамских кружев

Взбивает ночь-жонглер, крича и хохоча.

Здесь гаснут головы, вися меж блюд и кружек,

И грешная душа здесь тает, как свеча.

Из Евы брызжет смех, стекает в рот Адама,

Но медь колоколов в нем но дрожит, звеня,

Гниющей падалью усопшего удава

Змий-искуситель лег меж этими двумя —

Труп страсти, изгнанный из райской кущи,

Благословенная, пылающая плоть,

Плоть, обреченная под нож секущий,

Как в чреве женском нежеланный плод.

Молчат бескровные скелеты, разливая

Улыбок судорожных ртуть, как письмена.

Здесь, как на плахе, голова любая

Ударом жизни с шеи снесена.

И чудится: тела сползли по водостокам,

Все лица растеклись, подобные воде,

И гаснут лампы глаз в узилище жестоком,

Коварно выданные светом темноте.

И я вхожу сюда... Я сердце сжал в ладони: