Избранные стихотворения

Чулков Георгий Иванович

август 1924, Москва

«Ведут таинственные оры…»

Ведут таинственные оры Свой тайнозримый хоровод. Умрёт ли кто иль не умрёт — Но дивной музы Терпсихоры Прекрасен в вечности полёт. Ты, смертный, утешайся пляской. Следи движенье снежных рук, И флейты нежный тонкий звук, — И очарован музы лаской Не

бойся горестных разлук. Увянут розы, всё истлеет, Испепелится твой чертог, Но на Парнасе дивный Бог Всё в странном свете пламенеет: Он тлен печальный превозмог! Своей любимой – Терпсихоре — Он повелел тревожить нас, Чтоб в сердце пламень не угас, Чтоб в радость обратилось горе, Когда пробьёт последний час.

сентябрь 1924, Гаспра

Ночь в Гаспре

Какая тишина! И птицы, И люди – всё молчит кругом! Лишь звёзд лохматые ресницы… И запах роз… И мы вдвоём… И чем больней воспоминанье О суетных и грешных днях, Тем властней странное желанье На неизведанных путях. И кажется, что злые муки — Весь этот бред, и этот ад, Твои лишь крошечные руки Прикосновеньем исцелят.

4 ноября 1924

«Ещё скрежещет змий железный…»

(И. А. Новикову)

Ещё скрежещет змий железный, Сверкая зыбью чешуи; Ещё висят над чёрной бездной, Россия, паруса твои; Ещё невидим кормчий тёмный В тумане одичалых вод; И наш корабль, как зверь огромный, По воле демонов плывёт. А ты, мой спутник корабельный, Не унываешь, не скорбишь, — И даже в мраке путь бесцельный — Я верю – ты благословишь. Душа крылатая, как птица, Летит бестрепетно в лазурь, Ей благовест пасхальный снится И тишина за буйством бурь.

23 ноября 1924

«Девушка! Ты жрица иль ребёнок…»

Людмиле Лебедевой

Девушка! Ты жрица иль ребёнок? Танец твой так странен и так тонок. Все движения, как сон, легки… В чём же тайна пламенной тоски? Детских уст невнятен робкий лепет, А

крылатых ног волшебен трепет, И как лилия – твоя ладонь! И в очах – испуг, любовь, огонь… Почему ж боишься бога-змея, Прямо на него взглянуть не смея? Знай, дитя, он в страсти изнемог: Смертный он теперь, как ты – не бог!

ноябрь 1924

«Как будто приоткрылась дверца…»

Как будто приоткрылась дверца Из каменной моей тюрьмы… Грудная жаба душит сердце В потёмках северной зимы. И кажется, что вот – мгновенье — И жизни нет, и всё темно. И ты в немом оцепененье Беззвучно подаешь на дно. О, грозный ангел! В буре снежной Я задыхаюсь, нет уж сил… Так я в стране моей мятежной На плаху голову сложил.

начало 1930-х годов

Поэзия

И странных слов безумный хоровод, И острых мыслей огненное жало, И сон, и страсть, и хмель, и сладкий мёд, И лезвие кровавого кинжала, И дивных лоз волшебное вино, — Поэзия! Причудница столетий! — Всё, всё в тебе для нас претворено!.. И мы всегда, доверчивые дети, Готовы славить муки и восторг Твоих мистерий и твоих видений, И яростно ведём ревнивый торг За право целовать твои колени.

24 мая 1938, Ялта

Весёлому поэту

Мажорный марш твоих утопий Мне очень нравится, поэт; И после серых, скучных копий Приятно видеть яркий цвет, — И пусть преобладает красный В твоей палитре, милый мой; Мне нравится рисунок ясный В твоей размашке боевой; Покрикиваешь ты на диво, Как самый бравый бригадир На тех, кто прячется пугливо В свой ветхий дом, в свой старый мир, Где нет ни правды, ни утопий, Где мысль давно погребена И где религия, как опий, Для буржуазнейшего сна… Но всё-таки прошу, дружище, Взгляни порою на кладбище, Где спят и дети, и отцы: Об этом как-нибудь помысли, Дабы начала и концы На паутине не повисли, Что некогда для наших мук Соткал из вечности паук.

24 мая 1938, Ялта