Избранные труды. Норвежское общество
Шрифт:
Для медиевистики историко-социологический метод исследования имеет особую значимость потому, что в Средние века, как и в древности, социальные отношения в принципе существенным образом отличались от тех же отношений в новое время. Личный характер общественных связей не был тогда замаскирован и фетишизирован их вещными формами: они не были заслонены, например, отношениями товаров, выражаясь в прямых (кровнородственных, корпоративных, общинных) связях — в непосредственных связях господства и подчинения. По этой же причине некоторые виды социальной деятельности, принадлежащие к области культуры, и иные формы социальных отношений, которые в наше время не имеют к ней касательства, в Средние века выступали в относительном единстве или тесном переплетении. Религия и экономика, частное и публичное, сакральное и мирское, власть и собственность не были целиком расчленены и обособлены,
Следовательно, средневековое общество, в особенности на ранних стадиях своего развития, представляло собой некое социологическое единство, структурно отличающееся от такого же единства общества капиталистического. Поэтому было бы неправомерно переносить на него категории этого последнего.
Задача исследователя состоит в том, чтобы осознать значение неполной дифференцированности различных социальных функций и сторон жизнедеятельности феодального общества и извлечь все выводы из этого факта. Необходимо нарисовать конкретную картину взаимодействия отдельных элементов социальной системы Средневековья. Такое исследование должно учитывать не только вещные, но и в равной (а подчас и в большей) мере — личностные типы общественных связей; оно не может ограничиваться лишь социально-экономической характеристикой феодального общества. Межличные непосредственные общественные отношения неотделимы от самой сущности средневекового общества; поэтому необходимо вскрыть структуру и механизм социальных связей, выражающихся как в экономике, так и в других сферах общественной жизни: в политике, в идеологии, религии, культуре. Значит, для понимания того или иного типа средневекового общества нужно дать его всестороннюю социально-культурную характеристику — разумеется, не в форме простого перечня признаков, относящихся к экономике, политическому устройству, культуре и т.д., а в виде целостной функциональной социально-культурной модели, все элементы которой находятся в необходимом взаимодействии и образуют конкретный структурный тип1.
Первейшим условием того, чтобы историческое исследование могло охватить средневековое общество в качестве системного единства, является правильная формулировка научных проблем и определение тех понятий, без применения которых такое исследование вообще немыслимо.
Следовало бы выделить три комплекса социологических проблем, тесно связанных между собой. Их исследование позволило бы, на наш взгляд, приблизиться к пониманию общества как органической системы.
Первый комплекс проблем, анализ которых составляет необходимую предпосылку всякого социального исследования, — это вопросы социальной структуры. Предполагается изучение как основных макроструктур (классов, сословий, социальных слоев и других больших групп), так и микроструктур — элементарных социальных ячеек. В обществе раннего Средневековья, где классы только еще формировались, анализ микрогрупп приобретает особо важное значение. Семья, род, община и тому подобные «малые группы» представляли собой те органические формы, в которые непосредственно включался индивид. В рамках этих микроструктур совершалось производство и по большей части протекала жизнь членов общества. Но и на последующих этапах развития феодализма «малые группы», меняя свой характер, трансформируясь на новой основе, не перестают быть основой социальной структуры. Лишь по выяснении всей иерархии социальных структур можно представить себе реальное содержание общества в целом.
Комплексное исследование социально-исторической действительности требует, далее, изучения механизма, при посредстве которого функционирует данная система. Основной вопрос здесь — это характеристика культуры, истолковываемой в контексте интересующей нас проблематики как совокупность регулятивных средств, скрепляющих и воспроизводящих относительное единство общества. При такой постановке вопроса в центре культурно-исторического исследования оказываются проблемы этических ценностей и социальных идеалов, принятых в изучаемом обществе, нормы поведения, общеобязательные для их членов. Все эти социально значимые представления и ценности находят свое воплощение в применяемых обществом знаковых системах и, следовательно, в духовном и материальном творчестве общества, в продуктах человеческой деятельности.
Исходя из исследования указанных двух комплексов проблем, можно было бы поставить вопрос об отношении индивида и общества, о характере «включения» человека в социальное целое, о тех возможностях формирования и развития индивидуальности, которые создавались при данной общественной системе и обеспечивались
Следующим шагом после определения проблем исторической социологии должна быть разработка конкретных исследовательских методик, при помощи которых следовало бы ставить эти проблемы на материале имеющихся исторических источников. Здесь главную задачу мы видим в поиске объективных методов исследования, которые позволили бы вскрыть культурно-исторические ценности и социально обусловленные формы поведения членов общества, структуру их общественного сознания. При изучении разных категорий источников (записей обычного права, сборников грамот, законодательных актов, памятников изобразительного искусства, изделий ремесла, произведений поэзии, эпоса) эти методические приемы неизбежно будут различны. Вместе с тем все они, по-видимому, должны преследовать общие цели: установить повторяющиеся, сравнительно стереотипные черты общественной жизни, в которых реализовалось, закреплялось и приобретало черты принудительности социальное поведение человека.
Эти социальные стереотипы включаются в системы общественных коммуникаций. К ним относится прежде всего язык, но также и остальные знаковые системы, применяющиеся в данном обществе: «язык» искусства, эстетические средства освоения действительности и их реальные воплощения, повседневные обычаи, религиозные и иные ритуалы и правовые процедуры, общезначимая символика. Все эти коммуникативные семиотические системы запечатлевают, сохраняют и воспроизводят совокупность социальных связей общества, покоящихся на принятых в нем идеях, принципах, нормах и культурных ценностях, существенно важных для его функционирования. Поэтому их расшифровка могла бы дать нам подлинную картину социальной структуры2.
Обрисованные выше (в основных чертах) проблемы исторической социологии по силам поставить лишь большому коллективу ученых, руководствующихся единой программой исследования и разделяющих некоторые общие принципы подхода к материалу источников. Свою задачу автор видит в рассмотрении отдельных вопросов исторической социологии, в поиске возможных путей их решения. Хотя в качестве «опытного поля» избрана лишь Скандинавия раннего Средневековья, сюжеты, которые ниже будут подвергнуты специальному анализу, имеют, по нашему убеждению, более широкое значение.
Однако прежде чем непосредственно приступить к их разбору, необходимо высказать еще ряд соображений принципиального характера.
На наш взгляд, одна из помех на пути к глубокому пониманию структуры и функцион оования дофеодального и раннефеодального общества состоит в том, что историки не всегда сознают, в какой мере понятия, которыми они пользуются при его изучении и которые они естественно — и, может быть, невольно — заимствуют из современности, не соответствуют самой сущности социальных отношений удаленных от нас эпох. Употребление применительно к ним таких понятий, как частная собственность или демократия подчас мешает понять существо господствовавших в тот период отношений собственности или политических порядков. Попытки рассмотрения этого общества преимущественно под углом зрения его экономического развития также могут повлечь за собой ошибочные толкования, если не учитывать того решающего обстоятель-ства, что система социальных связей во многом покоилась тогда на иных основаниях, нежели те, на которых она строится в новое время.
Поэтому, возможно, было бы целесообразно при изучении средневекового общества, в особенности раннего периода, прибегать к сопоставлению его не с современным обществом, а с доклассовыми, так называемыми примитивными, социальными структурами, ибо раннесредневековая общественная организация, несомненно, имеет с ними некоторые общие черты. Действительно, всем доклассовым и раннеклассовым организмам присуща относительная нерасчлененность социальной практики, ярчайшим показателем которой были отсутствие или неразвитость классов. В силу того, что общественные связи сохраняли здесь характер личных, индивид — в той мере, в какой мы вправе говорить о выделении индивида в рамках социальной группы в этом обществе3, — не был отчужден от своей деятельности, от продукта своего труда: такое отчуждение начинает развиваться в классовом обществе, достигая законченной формы, только при капитализме. Вне этого «контекста» невозможно адекватно уяснить ни одной из сторон социальной жизни раннего Средневековья.