Избранные
Шрифт:
Глава 13. СООБЩЕСТВО «КСИ»
Солнечные лучи ворвались в комнату сквозь жалюзи, обрядив Марго, раскинувшуюся на скомканных простынях, в призрачное одеяние из золотистых полосок. Ворохов залюбовался. Сейчас в его жизни явно была светлая полоса. Впрочем, почему только полоса? Да будет свет во веки веков!
Безмятежному сну Марго можно было позавидовать: сам Андрей после любовных безумств, хотя и был изнурен до предела, почти не сомкнул глаз. Лишь однажды он ненадолго погрузился в сон и увидел себя стоящим перед диковинным хрустальным замком, сквозь стены которого прорастали огромные пахучие цветы. Внезапно они посыпались вниз,
— Андрей был готов поклясться, что и сейчас ощущает этот аромат, только не густой, удушающий, как во сне, а невероятно тонкий — казалось, он микроскопическими дозами, чуть ли не отдельными молекулами вливается в спальню вместе с солнечным светом. Аромат любви? Да, наверное. На первый взгляд Ворохову везло со слабым полом, однако сам он так не считал. Женщины, которых ему хотелось носить на руках, находили других избранников, а тех, которые сами вешались на шею, Андрей не мог переносить слишком долго. Лишь роман с Валентиной затянулся не на шутку — наверное, Ворохов просто подустал от частой смены впечатлений, смирился с тем, что самого драгоценного подарка судьба ему так и не преподнесет. И вот…
Он припал к плечу Марго и вдохнул ее запах. Обычный запах свежего женского тела. Но аромат любви не исчезал — напротив, усиливался, пьянил, как, дорогое, многолетней выдержки вино.
— Марго, — тихо произнес он — тише, чем стучало его сердце. — Марго, ведь так не бывает… Это было… Черт, я не знаю, что это было! Ты смяла меня в комок и вылепила заново. Слушай, Марго, я, конечно, фантаст, и мне позволительно пороть всякую чушь. Но скажи: ты… не с другой планеты? Это же невозможно, то что ты делала. На Земле не может быть таких женщин!
Ее ресницы дрогнули. Она не спала!
До этого Ворохов не надеялся, что будет услышан, и как будто разговаривал сам с собой. Но теперь он воодушевился и заговорил громче:
— Прости, Марго, я здорово поглупел за эти несколько, часов. Сам не знаю, что несу. И все же хочу задать еще один вопрос. Это для меня очень важно. Теперь — важно. С этого дня… этой ночи… Можешь даже не отвечать — я сам пойму. Хорошо?
Ее ресницы снова дрогнули. У Ворохова сильно забилось сердце. «Не спрашивай! — шепнул внутренний голос. — Ты же отлично знаешь, какой будет ответ. Довольствуйся выпавшими тебе мгновениями счастья, не требуй большего!»
Но Андрей не послушался.
— Скажи, Марго… Ты… Ты меня любишь?
— Шшшш! — не открывая глаз, ответила она.
— Что? — опешил Ворохов.
— Шшшш! — повторила Марго. — Люби-и-ишшшшь — не люби-и-ишшшшь… Это уже звучит, как ритуальное заклинание. Если хочешь знать — любила я как-то… одного такого. Обожглась. Нет, обожглась — не то слово. Это была такая боль… Больше не хочу! Не хочу боли — хочу удовольствия. Но вот что удивительно! Стоило мне окончательно и бесповоротно решить, что во всех вас я буду видеть лишь самцов, как эти самцы возжелали большего. Почти каждый, раньше или позже, почему-то не мог удержаться и задавал мне этот самый вопрос. Просто диву давалась: еще недавно во мне видели лишь юную самочку — и вдруг столько желающих свить со мной уютное семейное гнездышко! Главное — попадались и умные, интересные люди. Их было даже жаль. Знаешь, у них просто не укладывалось в голове, что после всего… я могу быть с кем-то еще! Но жизнь меня уже испортила. А потому меня все больше тянуло к каким-нибудь закоренелым развратникам. Из тех, у
Ворохова словно ударили по лицу. Он резко отодвинулся от Марго.
— Это все, что ты хотела сказать?
По-прежнему не открывая глаз, она улыбнулась и вдруг, молниеносно притянув Ворохова к себе, сочно поцеловала его в губы. На этот раз мир не изменился — не завернулся в покрывало тьмы, не расцвел красочным фейерверком. Но Андрею показалось, что со своим поцелуем Марго влила ему в рот какой-то божественный напиток, густой и терпкий, с непередаваемым вкусом — он казался то сладким, как нектар, то орьким, как желчь. «Нежный яд», — вспомнилось Ворохову название какого-то убогого телесериала, и он поразился: как точно! «Яд» медленно растекался по телу, наконец-то снимая напряжение последних часов, даря долгожданную истому. Ворохов мягко опрокинулся на спину. Марго тут же перехватила его безвольную правую руку и пристроила себе под голову.
Они долго лежали молча, глядя в потолок, словно пытаясь угадать за ним, за всей воздушной «крышей» Земли ход невидимых светил.
— Андрей, — неожиданно сказала Марго. — Тебе хорошо?
Он прислушался к своим ощущениям.
— Да. Невероятно, но да! Когда ты мне сказала… я готов был выть, как брошенная собака, бегать из угла в угол и биться головой о стены… пусть это банально до невозможности, но это так! И все же теперь мне хорошо. Хочу надавать самому себе по морде за то, что смирился, что не пытаюсь завоевать тебя, — и не могу. Марго, что ты со мной сделала?
Она повернулась к Ворохову и провела ладонью по его груди.
— Ты сказал, что тебе хорошо. Разве этого мало? Живи тем, что есть, меньше думай о завтрашнем дне — он может оказаться непредсказуемым. Кроме того… Я ведь так и не ответила на твой вопрос — ни «да», ни «нет». Сама я дура — начала копаться в прошлом. А в карете прошлого, как известно… в общем, даю слово: я тебе отвечу. Но не сейчас. Я меняюсь, Андрей, и мне нужно время… Договорились?
Ворохов взял ее руку и поднес к своим губам.
— Спасибо за надежду, Марго. Я подожду.
— Вот и умница.
Вылезать из кровати не хотелось. Так здорово было лежать здесь и предаваться сладостным мечтам! Мечтам? Кстати, о «Мечте»…
— Марго, — сказал Андрей, — я думаю, уже настало время посвятить меня в тайны мадридского двора. Ваш клуб… — Сказать «наш» у него не повернулся язык. — Ну сама посуди: какие из вас любители литературы? Та — да, но остальные… У каждого свои интересы. Один — художник, другой — композитор, третий… Я уж и так прикидывал, и эдак… Может, вы просто решили объединить все официально не признанные таланты? Но тогда к чему камуфляж? Не шпионы же вы, в самом деле, и, надеюсь, не члены секты, практикующей человеческие жертвоприношения?
Какое-то время Марго молчала.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Леонид Сергеевич обещал, что ты будешь посвящен. Наверное, и в самом деле пора. Кстати, посвящать тебя, пожалуй, будет проще, чем кого бы то ни было. Ты ведь фантаст!
— Что ты имеешь в виду?
— Сейчас поймешь. Помнишь книгу, которую тебе подарил Кирилл Ильич?
— Еще бы! «Трилогия о Максиме» Стругацких, вещь более чем известная. Признаться, я сразу стал искать в этом некий умысел.
— Надо же, какая проницательность! Действительно, умысел был. Но для начала скажи, что ты думаешь об этой книге. Как читатель.