Избранный
Шрифт:
болезни, от которой не было исцеления и даже надежды понять ее суть.
С тех пор Тор толком не спал.
Вновь сосредотачиваясь на вечнозеленых деревьях вокруг, он пригнулся и убрал с
дороги ветку, затем обошел упавший ствол. Он мог бы дематериализоваться в место
назначения, но его мозг столь беспощадно грохотал в клетке черепа, что он сомневался,
сумеет ли сосредоточиться и обернуться призраком.
Смерть Селены стала для него огромным спусковым крючком,
событием, затронувшим третьих лиц и так сильно встряхнувшим его снежный шарик, что
его внутренние снежинки кружились и отказывались оседать на место.
Когда Забвение призвало ее, он находился внизу, в тренировочном центре, и момент
смерти не был тихим. Он был отмечен криком, вырвавшимся из души Треза, звуковым
аналогом надгробного камня - и Тор хорошо знал этот звук. Он сам издал его, когда ему
сказали о смерти его женщины.
Так что да, с Земли в Забвение Селена улетела на крыльях агонии своего
возлюбленного...
https://vk.com/vmrosland
Вытаскивание себя из этой мысленной ловушки напоминало попытки вытащить
машину из оврага - требовались невероятные усилия, а прогресс достигался дюйм за
дюймом.
Продвигаясь по лесу, меж деревьев, сквозь зимнюю ночь, хрустя тем, что под
ногами, с призраками, шепчущими позади него.
Гробница представляла собой святую святых Братства, скрытое место, где
принимались новые члены Братства, где проводились тайные собрания и хранились
сосуды убитых лессеров. Расположенная глубоко под землей, в созданном природой
лабиринте, она была вне зоны досягаемости для тех, кто не прошел церемонию и не был
отмечен как брат.
Однако этим правилом пришлось поступиться, по крайней мере, по отношению к
вестибюлю длиной в четыре сотни метров.
Подойдя к незаметному входу в пещеру, он остановился, чувствуя, как накатывает
злость.
Впервые за всю его жизнь как брата, он был нежеланным гостем.
И все из-за предателя.
Тело Кора находилось по ту сторону решеток, на середине уставленного полками
прохода, лежало на каталке, а его жизненные силы отслеживались и поддерживались
машинами.
Пока ублюдок не очнется, чтобы его можно было допросить, Тору не разрешалось
входить.
И его братья были правы, не доверяя ему.
Закрывая глаза, он видел, как их Король ранен в горло, вновь переживал момент,
когда жизнь Рофа утекала вместе с красной кровью, переписывал ту сцену, когда Тору
пришлось спасать жизнь последнего чистокровного вампира на планете, вырезав дыру в
его горле и вставив трубку из своего рюкзака в
Кор организовал покушение. Кор приказал одному из своих воинов всадить пулю в
плоть этого достойного мужчины, подговорил глимеру сбросить законного правителя - но
ублюдок потерпел неудачу. Роф выжил вопреки всему, и первым демократическим
голосованием в истории расы был назначен лидером всех вампиров, и занимал теперь это
место по единодушному согласию, а не по линии крови.
Так что пошел ты нахрен, сукин сын.
Стиснув руки в кулаки, Тор легко проигнорировал скрип его кожаных перчаток и
ощущение тесноты на костяшках пальцев. Он чувствовал лишь ненависть столь глубокую,
что походившую на смертельную болезнь.
Мойры посчитали целесообразным отнять троих у него самого и его близких:
Судьба украла у него его шеллан и ребенка, а потом забрала возлюбленную Треза. Хотите
поговорить о балансе во вселенной? Ладно. Он хотел своего равновесия, а оно воцарится
лишь тогда, когда он раздерет шею Кора и вырвет еще теплое сердце ублюдка из его груди.
Самое время источнику зла сойти со скамейки запасных, и именно он сравняет
гребаный счет.
И ожиданию пришел конец. Как бы он ни уважал своих братьев, он устал
придерживать лошадей. Сегодня у него печальная годовщина, и он собирался почтить
свою скорбь особенным подарочком.
Пора повеселиться.
2
Низкий прозрачный сосуд из стекла был таким чистым, таким лишенным мыльных
пятнышек, пыли и грязи, что его корпус одновременно был воздухом и водой в нем:
абсолютно невидимый.
https://vk.com/vmrosland
Наполовину полон, подумала Избранная Лейла. Или наполовину пуст?
Сидя на мягком стуле между двумя раковинами с золотой отделкой, перед зеркалом
в золоченой раме, отражающим глубокий сосуд перед ней, она смотрела на поверхность
жидкости. Граница между воздухом и жидкостью была вогнутой, вода едва заметно лизала
внутреннюю сторону стекла, будто наиболее амбициозные молекулы пытались отбросить
границы и сбежать.
Она уважала попытку, хоть и грустила из-за ее тщетности. Она хорошо знала,
каково это - желать свободы от места, в котором ты обитала не по своей вине.
Веками она была водой в стакане, невольно, лишь по праву рождения, вылитой в
роль служения Деве Летописеце. Вместе со своими сестрами она долго исполняла
священные обязанности Избранной в Святилище, поклоняясь матери расы, записывая