Избранный

Уорд Дж. Р.

построенных именно для этого, делало случившееся с Терезой ярким как вывеска в Лас-

Вегасе - и вина свернулась в его животе как пищевое отравление.

Он чувствовал тошноту и вздутие, слабость и головокружение.

айЭм приглушил радио.

– Ходил?

Отвернувшись, Трез наблюдал за медленно ползущими по дороге машинами - мимо

которых они с братом проносились так, будто эти фиговины были припаркованы на

обочине.

– Ага. Ходил. Она живет на свалке.

Это небезопасно. Ты ведь возьмешь ее на

работу, верно?

– Нет, хрена с два я ее найму.

Трез перевел взгляд с полночного трафика на многоквартирные дома, тесно

столпившиеся у шоссе по мере того, как город сменял городские районы на пригородные.

В бесчисленных окнах он видел людей, ходящих из комнаты в комнату, сидящих на

диванах или читающих в постелях.

Прямо сейчас он поменялся бы местами с любым из них, хоть они и были людьми.

– Не лишай ее возможности из-за меня, - Трез потер глаза и поморгал, чтобы

прояснить зрение. Проклятье, ночное вождение всегда давалось ему тяжело. - Это

несправедливо.

Боже, он поверить не мог, что поцеловал другую женщину. Когда он был с Терезой,

когда она прижималась к его телу и смотрела в его глаза, легко было убедить себя в том,

что она - это воскресшая Селена. Но со временем и расстоянием пришла логика: она была

всего лишь незнакомкой, выглядевшей как женщина, которую он потерял.

Дерьмо. Он коснулся своими губами другой женщины.

Трез посмотрел на брата в попытке сбежать от мыслей о содеянном.

– Я серьезно, айЭм. Если она хороший сотрудник, то дай ей работу. Ей нужно

выбраться из этого ужасного места, в котором она живет - а я ее не побеспокою. Я не

вернусь туда.

– Ну что ж, я также не хочу, чтобы ты перестал приходить в мой ресторан из-за нее.

Трез сосредоточился на дороге впереди, но от фар со встречной полосы шоссе его

голова поплыла. Снова потирая глаза, он почувствовал, как живот сделал кульбит.

– Эй, сделай мне одолжение?

айЭм бросил на него взгляд.

– Да, что угодно. Что тебе нужно?

– Сверни на обочину.

– Что...

– Прямо сейчас, мать твою.

айЭм выкрутил руль и съехал на обочину, и прежде чем машина остановилась, Трез

распахнул дверь - и датчик закрытия двери действительно позаботился о том, чтобы

колеса надежно остановились.

Как и сказала та женщина.

Наклоняясь как можно дальше, Трез выблевал все, что оставалось в его желудке - а

там была одна лишь желчь. Содрогаясь в рвотных позывах, рыгая и чувствуя приближение

очередной волны, он выругался, осознавая, что точки перед глазами собираются в ауру.

Мигрень.

Тупая, гребаная мигрень.

– Головная боль?
– спросил айЭм, когда мимо них прогрохотала фура.

https://vk.com/vmrosland

Это небезопасно, подумал Трез, когда холод просочился в салон БМВ. Им стоило

свернуть на выезд...

Он ответил на вопрос брата новым приступом рвоты, а затем обмяк на сиденье. По

непонятной причине он посмотрел на свои белые слаксы и заметил пятна, оставшиеся

после того, как он потерял сознание и рухнул на землю.

Вот почему не стоит носить белое.

– Чем я могу помочь?
– спросил айЭм.

– Ничем, - он захлопнул дверь.
– Поехали. Я попытаюсь сдержать это - но можно

выключить обогреватель?

Он почти ничего не помнил из дороги до особняка, все это время посвятив

наблюдению за аурой, развивавшейся из небольшого скопления искорок в центре поля его

зрения, расправлявшей крылья и вылетавшей за пределы его зрения. Но в следующий

момент он понял, что брат помогает ему выбраться из машины и как инвалида

сопровождает к парадному входу в особняк. Как только они оказались внутри, в холле с

его разноцветными колоннами, золотой лепниной и гребаными хрустальными

канделябрами, это вызвало у него новый приступ тошноты.

– Кажется, я сейчас...

Фритц, доджен– дворецкий, как раз вовремя подсунул ему бумажный пакет.

Бумажный пакет. Больничный, ярко-зеленый бумажный пакет для страдающих от

укачивания.

Согнувшись пополам и удерживая круглое отверстие у рта, Трез подумал о трех

вещах: 1) кто, черт подери, расхаживает с блевпакетами наготове; 2) какую еще хрень этот

мужчина таскает в своем костюме пингвина; 3) и почему это должно быть желчно-

зеленого цвета?

Если уж заставляешь людей блевать чем-то, зачем делать эту хрень цвета

горохового супа?

Можно же сделать ее веселенького желтого цвета. Или милого белоснежно-белого.

Хотя учитывая то, в каком состоянии находились его штаны...

Когда Трез наконец-то выпрямился, эта пресловутая-наковальня-стоящая-на-

половине-его-головы начала вдалбливаться в череп, и связные мысли стали вытесняться

замысловатой странностью, всегда приходившей с мигренью.

– Поможешь подняться?
– пробормотал он, не обращаясь ни к кому конкретно.

Неудивительно, что айЭм взял дело в свои руки и проводил его в новую комнату, в

которой он жил с тех пор, как Рейдж, Мэри и Битти заняли покои на третьем этаже.