Избушка на козьих ножках
Шрифт:
— Я сразу понял, что вы благородная женщина! — быстро перебил ее Бритый, испугавшись, что дама сейчас всерьез войдет в роль оскорбленной добродетели и вытащить ее из этого амплуа удастся не скоро. — Ваш поступок заслуживает самого искреннего восхищения. Кстати, вы знаете, что ваш сын бежал из мест заключения?
Зинаида Ивановна как раз начала очередную реплику, которая неплохо бы звучала со сцены, но в тесной квартирке была явно неуместна. И подруги очень обрадовались, когда, начав эту реплику, актриса так и не смогла ее закончить,
— Бежал? — прошептала она. — Бежал! Боже мой! Да, да… Конечно, конечно… Теперь я понимаю, о чем хотел поговорить со мной следователь…
— Вам звонил следователь?
— Да, — кивнула Зинаида Ивановна. — Но у меня было столько дел, столько дел… А потом я уезжала. В общем, уже пару недель назад мне звонил мужчина, который представился следователем. И он пригласил меня на беседу. Но я так и не выбрала минутку, чтобы навестить его. Каждый день приносил с собой массу хлопот. И, признаюсь, я не шла к нему еще и потому, что опасалась, как бы беседа со следователем не расстроила меня еще больше. А мне при моем слабом здоровье нельзя испытывать различные негативные эмоции.
— Значит, ваш сын после побега вас еще не навещал? — спросил у Зинаиды Ивановны Бритый.
— Нет, — трагически простонала Зинаида Ивановна. — А вы думаете, он может?
— Безусловно, он захочет видеть свою мать, с которой был разлучен столь длительное время, — деликатно ответил ей Бритый.
— Вряд ли, — с неожиданно проявившимся здравым смыслом ответила Зинаида Ивановна. — Когда он и не в тюрьме был, все равно мы с ним подолгу не виделись. По всей стране со своими приятелями мотался, иногда по году в Питер не заглядывал. Так что появится он теперь у меня дома, если только что-то ему нужно от меня будет.
Но тут она сообразила, что выбивается из роли, и снова заголосила, упав в кресло и позаботившись о том, чтобы полы ее халата расположились живописными складками.
— Мой сын! Моя плоть и кровь! Бродит где-то в одиночестве и во тьме… Голодный и оборванный… Возможно, ему даже негде голову преклонить! Какое горе… Нет, я не в силах пережить эту муку! Мое сердце разорвется от боли!
И Зинаида Ивановна громко зарыдала, уткнувшись головой в сгиб локтя.
— Скажите, а у вашего сына есть еще друзья или родные, кроме вас, к кому он бы мог отправиться после побега? — спросил у нее Бритый.
— Нет, — помотала в слезах головой Зинаида Ивановна. — В целом мире у Виктора нет ни одной родной души. Женой он не обзавелся, друзья, если их можно так назвать, все погибли, а родные… Родные, кроме меня, тоже умерли.
— Но тем не менее ваш сын сейчас где-то живет и кто-то его кормит, — сказал Бритый. — Значит, какая-то родная душа у него все же нашлась и помимо вас.
Зинаида Ивановна обдумала это замечание. И нерешительно произнесла:
— Возможно, его дядя.
— Дядя? — оживился Бритый.
— Да, брат
— А как имя дяди? — поинтересовался Бритый.
— Сергей, — ответила Зинаида Ивановна.
— А фамилия его тоже Колышев? — спросила Инна.
— Вовсе нет! — фыркнула Зинаида Ивановна. — У моего сына моя фамилия. Я не стала брать фамилию мужа. А после его смерти я записала и сына на свою фамилию.
— Почему?
— Потому что мой муж был негодяй! И я благословляю тот день, когда судьба смилостивилась надо мной и избавила меня от него, от столь тяжкого креста, — отрезала Зинаида Ивановна, показывая всем своим видом, что продолжать тему она больше не желает.
— Так какая же все-таки фамилия у дяди вашего сына? — вкрадчиво спросил у нее Бритый.
Но на сей раз не помогло и его обаяние. Воспоминание о покойном муже и его родственниках явно привело Зинаиду Ивановну в дурное расположение духа. К тому же она устала от гостей, и теперь ей не терпелось от них избавиться. Гости не стали еще больше раздражать женщину, попрощались и покинули ее дом, заполненный артистическим беспорядком.
— Господи, просто не верится, что можно жить в такой грязи! — воскликнула Мариша, когда они вышли из дома. — Я всегда считала себя плохой хозяйкой, но теперь вижу, что по сравнению с Зинаидой Ивановной я просто образец чистоплотности.
— А что у нее в ванной? — спросила Инна, устремив на Бритого проницательный взгляд. — Ты ведь не просто так туда умываться отправился?
— От тебя ничего не скроешь, — хмыкнул Бритый. — Ну да, мне хотелось посмотреть, нет ли следов пребывания в квартире милого мальчика — сына Зинаиды Ивановны.
— Ну и как?
— Ничего нет, — хмуро ответил Бритый. — Либо Зинаида Ивановна очень ловко запрятала их, либо Виктор не живет у нее.
— Полагаю, что вероятней второй предположение, — сказала Мариша.
— Я тоже так думаю, — кивнул Бритый. — При любви Зинаиды Ивановны к порядку ей было бы трудно скрыть от постороннего глаза следы проживания у нее в доме взрослого мужчины. А там мужчиной и не пахнет. Так что если Виктор и заходил к матери, то это была минутная встреча.
— Да и не удивительно! — фыркнула Мариша. — Не похоже, чтобы у матери и сына были теплые отношения.
— Меня сейчас больше интересует дядя Виктора, — сказал Бритый. — И тревожит, что нам не удалось узнать ни его фамилию, ни адрес. Но ничего, я сейчас поеду к себе в офис и попытаюсь что-нибудь про него выведать. А вы, девочки, поезжайте домой и отдохните хорошенько.