Избыток целей
Шрифт:
– Я что, похож на чеченского террориста? – возмущался Андрей. – Или на шахидку-смертницу?
Милиционеры отвечали, что проверяют всех, кого считают подозрительными, независимо от национальности. Присмотревшись (обычно на людей в форме не обращаешь внимание), Андрей понял, в чем дело. Переодев служителей порядка в соответствующие одежды, их запросто можно было снимать в фильме под названием «Отпуск на Талибах» – типичные моджахеды. Естественно, что обладателям таких аутентичных физиономий любой европеец покажется подозрительным.
…Итак, Андрей отказал Шавликову и Верхолетову в приеме. Когда расставались, они не только не поблагодарили за бесплатный ужин, но
Первую неделю Верхолетов работал как электрический веник, а на второй неделе сдулся. И подвел в самом ответственном месте. Он должен был подъехать на Электро-Балт, забрать у Андрея товар и отвезти в детскую кардиохирургию на Авангардную улицу. Но в назначенное время не появился, трубка оказалась отключенной. Это был очень важный, единственный приличный клиент, к тому же друг Игоря Быстрова, поэтому Андрей, бросив всё, повез товар сам.
Верхолетов объявился во второй половине дня, довольно небрежно поинтересовался: «Чего звонил?», а когда Андрей, выругавшись, спросил, в чем дело и почему не выполнено задание, ответил, спохватившись, что «отсыпался после дежурства».
А на вопрос, что за дежурство, ответил, что прибыл Коршунов, отдыхал в Талион-клубе на Мойке с семи вечера и до утра, и Винц задействовал их – Верхолетова и Шавликова – караулить возле входа в заведение.
Андрей не нашелся что сказать, настолько естественно прозвучало объяснение, будто это само собой разумеющееся – если приехал Коршунов и отправился в Талион, то надо наплевать на работу, чтобы покараулить на входе.
Позже позвонил Винц и спросил, может ли Верхолетов иной раз «подстраховать на дежурствах» – два-три раза в неделю.
– Может, только не за мой счет, – отрезал Андрей.
У Винца не удалось выяснить, в чем состоит смысл «дежурств», поэтому пришлось узнавать у Рената. И тот прояснил ситуацию. Оказывается, Радько с Блайвасом распоряжаются бюджетом офиса Коршунова в Петербурге, в том числе зарплатой охранников. И кроме профессионалов с разрешением на ношение оружия, без которых не обойтись, чисто для количества им требуются статисты – чтобы создать массовку. Хотя по бумагам эта левота также проходит как профессионалы, и Радько за них получает зарплату.
На самом деле эти лоховатые хлопцы работают за уважуху, Винц ездит им по ушам, обещая карьеру крутого гангстера, и эти лопухи, поучаствовав в «живом щите», возвращаются к себе на район и рассказывают в красках, как «охраняли самого Коршунова», какие тачки видели, и с какими людьми за руку здоровались.
Такие вот джихад-каникулы получились у Верхолетова и Шавликова – в случае всамделишного нападения на босса их могли по-настоящему убить. Для Шавликова это было бы настоящим ударом, а Верхолетов, возможно, нашёл бы свой долгожданный «апокалиписец».
Монументальный
Ну а сейчас он продаёт идею – разводит простофиль, склонных к совершенно чуждому им миру, роскошь которого навсегда поразила их воображение. Их жизнь, а также существование предыдущих поколений, по будничной своей безотрадности не могла сравниться ни с чем. Поэтому Винц на очень подержаном Геленвагене казался им небожителем, и его слова и движения были гораздо важнее всех дел на районе.
По уговору Андрей заплатил Верхолетову за неделю вперед, но в эту вторую неделю ни разу не звонил и не давал никаких поручений. В субботу чудо-работник объявился сам – за зарплатой. Андрей объявил, что лавочка закрыта.
Через некоторое время перезвонил Шавликов – он в своей косноязычной манере пытался уговорить Андрея пересмотреть решение, или хотя бы дать денег взаймы, и даже пытался угрожать:
– Хочу предупредить: подумай о калибре. Против нас ты – в лучшем случае унитазик на колесах вроде ВАЗовской «Калины» против тяжелого танка «Тигр Т-VI». Делай что тебе наговаривают, иначе перееду пополам, оставив пятно на асфальте и не плюну вслед. Не стоит выбирать меня в качестве мишени своего скудоумия. На кошках тренируйся, как говорил незабвенный герой классики. Это выглядело настолько необычно и нелепо, прямо как в своё время перерождение «сурков» – когда они после долгого периода жополизства вдруг подняли голову и стали угрожать.
На такого олигофрена жалко тратить энергию, и Андрей, назвав его хуесосом, попросил придержать язык, и на эту справедливую просьбу Шавликов сильно оскорбился.
– По-моему, «хуесос» звучит довольно мило, – попытался урезонить Андрей. – Гораздо лучше, чем «жопотрах».
Голос Шавликова сорвался на крик:
– Слышь, ты, умник! Подумай о черных безднах моей души прежде, чем затевать со мной беспредметную перебранку. В спорах, оскорбляющих мою ЛИЧНОСТЬ я подобен гадюке: поражаю сразу и без предупредительного выстрела в воздух. Львиная доля кладбищенского обаяния бывшего похоронщика Шавликова держалась на его истерическо-демоническом визге. Но если раньше в компании можно было над ним просто посмеяться (даже поржать в полный голос), то в последнее время пьяный Шавликов мало того, что делался неожиданно грамотным, переставал коверкать фразы и соответственно переставал быть смешным, но еще и становился злобно-агрессивен и себя не контролировал. И Андрей прервал разговор. А через час позвонил Винц. Сначала он попытался что-то предъявить, опомнившись, заявил, что Шавликов с Верхолетовым «берега попутали»; ясно было одно: он сказал двум лопухам что-то такое, отчего они решили, что должны работать на него, а за деньгами обращаться к Андрею.
Хоть в его голосе и чувствовалось какое-то напряжение – он пытался подтянуть Андрея за некие обещания – всё же он не посмел наезжать и что-то требовать. Такие люди, прежде чем с кем-то контактировать, пробивают всю подноготную оппонента, и идут в атаку, только если имеется значительное преимущество в силе.
Позже Ренат рассказал, что этот развод один из самых пустяковых, Винц способен на такие замуты, что диву даешься – втягивает толпу народу, сам получает какую-либо выгоду и остается в стороне, а в оконцовке эти люди разбираются друг с другом.