Избыток целей
Шрифт:
При всех своих достоинствах Колесов обеспечивал только надежную перевозку. А проблема экспедирования так и оставалась проблемой. С железнодорожными перевозками на дальние расстояния вплоть до Хабаровска вопросов не возникало – это Евросиб и РТА. Не было сложностей с доставкой даже оплаченного товара, который надо привезти автотранспортом откуда-то издалека, например полипропилен из Уфы – пускай эти долбоёбы везут как хотят, товар считается принятым на складе в Петербурге, и плательщика не волнует перипетии путешествия от поставщика к покупателю. Но локальные перевозки VIP-клиентам должны были лично отслеживаться – такими являлись прежде всего Октябрьская и Московская железная дорога. Эти клиенты обеспечивали около 50 % оборота, и, обжегшись на непроходимом распиздяйстве водителей, было решено сопровождать груз и лично сдавать его на складе покупателя. Склад Октябрьской железной дороги находится в Рыбацком, рядом с Колпино, и тут вообще не возникало проблем – в любое время кто-нибудь
Но в конце сентября – начале октября 2002 года Костя уехал в Волгоград, чтобы проведать больную мать, и возник небольшой аврал с московскими отгрузками. Обычно в таких случаях в Москву ездил Игорь Быстров – в отличие от Алексея Ансимова он любил путешествовать. Андрей был неприкосновенной персоной – документы, финансы, обнал, щекотливые договора с Электро-Балтом; но Васильев был его человеком, поэтому по всем понятиям он должен был закрыть возникшую проблему. Возможно, вздыхая и сетуя, он бы согласился, что в Москву поедет кто-то другой, но в последний момент возникло обстоятельство, потребовавшее его личного присутствия в столице: у Василия Кохраидзе умерла бывшая жена (по документам настоящая, он с ней так и не развелся), и он в панике позвонил и буквально потребовал решить кое-какие вопросы. Андрей ненавидел эту возню с отгрузками, вонючими складами и грузчиками, с удовольствием бы предоставил это Игорю, но был вынужден настоять на своей кандидатуре, потому что недоступный и далекий Василий, от которого зависело решение проблемы по Медкомплексу – $30000-ному долгу, стал наконец уязвим и доступен для прямого давления. После долгой продолжительной болезни в больнице скончалась его бывшая жена – та самая, про которую он рассказывал примерно в таком духе: «по молодости жил с богатой теткой на положении друга сердца». На старости лет она осталась совершенно одна в трехкомнатной квартире на Тверской. Сын уехал в Америку, к родственникам обращаться не хотелось – те ещё волки, пикнуть не успеешь заберут квартиру. И она в трудную минуту разыскала бывшего мужа, помня его обязательность – (бывший военный, про таких говорят: офицеров бывших не бывает), попросила помочь (ей были известны его координаты – бывших супругов связывали деловые отношения, касавшиеся всё того же Медкомплекса). Находясь в Абхазии, Василий высылал ей деньги и договаривался насчет лекарств, врачей, медсестер и сиделок. У него остались обширные связи в области медицины, поэтому он устраивал бывшую супругу в лучшие больницы. И вот она умерла. Василий в силу некоторых юридических сложностей не мог приехать в Москву – по крайней мере открыто разгуливать по улице и появляться по месту прописки (а он оставался прописан на Тверской), поэтому попросил Андрея организовать похороны, а также забрать с квартиры некие документы и передать их в юридическую фирму, а кое-что отправить почтой в Абхазию. Сам он должен был появиться на завершающем этапе – и то, если позволят обстоятельства.
Перед самым отъездом образовалась еще одна причина, по которой в Москву должен ехать именно Андрей. Необходимо было разобраться во взаиморасчетах с компанией «Русток», закупавшей у Экссона тепловозные батареи производства «Электро-Балт», и поставлявшей аккумуляторы производства «Кузбасс-элемент». Это серьёзная фирма, у которой доля на этом аккумуляторном заводе,
Прибыв рано утром на поезде, Андрей отправился на электричке в Пушкино, чтобы встретить фуру и сдать товар на склад компании «Пауэр Интернешнл». Сама процедура заняла немного времени – водитель прибыл вовремя и сумел по крайне запутанной схеме найти склад (даже местный водитель такси, который вез Андрея от станции, не сразу нашёл это место). Кладовщик принял товар, пропечатал документы, и Андрей отправился обратно в Москву.
Он не успел встретить Таню, волгоградский поезд прибывает в девять утра, и ей пришлось самой добираться до Тверской. И она дожидалась его во французской кофейне на Маяковке – он указал ей это место, в своё время Василий постоянно назначал там встречи. Увидев его, она поднялась навстречу, оставив на столе пустую чашку и нетронутое пирожное. Поцеловав Таню, Андрей подхватил её дорожную сумку:
– Недолго тут скучаешь?
До дома было идти всего один квартал, они быстро дошли, поднялись на этаж. Андрей уже тут бывал – во времена, когда Василий возглавлял «Медкомплекс». С тех пор тут ничего не изменилось – да и незачем что-то менять в идеально отделанной и обставленной антиквариатом квартире. Единственно – квартира не сияла чистотой, как прежде, тут давно не убирались. Пройдя по залу, Андрей достал из кармана и положил на стол листок с поручениями – где что взять, куда пойти, с кем договариваться. Таня остановилась в сумраке передней, где смутно угадывался строгий блеск мрамора и бронзы. Она стояла, оглушенная биением собственного сердца, – оно так и колотилось у неё в груди.
Андрей подошёл к ней, прижал к себе и долго целовал. Таня, у которой кровь стучала в висках, слушала, как он вспоминает их лето – дни и ночи, проведенные в Петербурге. И она с упоительной медлительностью вернула Андрею его поцелуй.
Он провёл её в обширный зал. Старинные гобелены, на которых среди сказочного леса можно было смутно различить даму в старинном головном уборе, а у ног её, на траве, покрытой цветами, единорога, подымались над шкафами до самых балок потолка.
Он подвёл её к широкому низкому дивану, покрытому подушками, которые были обшиты цветными лоскутьями, но она села в кресло.
– Ну вот, ты приехала. Теперь хоть миру конец.
– Я очень соскучилась.
Она оглядела комнату, столы, уставленные вазами и статуэтками, гобелены, великолепное и беспорядочное нагромождение оружия, эмалей, мрамора, картин, книг.
– Тут много красивых вещей.
– Василий забирает эти мечи и щиты – они настоящие. Ещё пара мушкетов. Остальное отдаёт.
– Ничего себе – как в фильме «Карты, деньги, два ствола»! Наверное это стоит кучу денег!
– Для него первоочередная задача – срочно вступить в наследство и реализовать квартиру. И у него нет возможности заниматься вещами. Кроме того…
Он запнулся, и она вопросительно на него посмотрела. И он закончил свою мысль.
– Тот долг перед Медкомплексом и его займ – тридцать тысяч долларов плюс пять. Василий говорит, что это ерунда, ситуация сама рассосется. Но никто не гарантирует, что в оконцовке ко мне в офис не нагрянут приставы. И тогда Василий скажет, чтобы продали пару картин…
Андрей обвел взглядом комнату.
– … или вазочек. Хотя… тут одного предмета вполне достаточно, а мы еще не осмотрели все комнаты.
– Ты всех подозреваешь.
– И все равно постоянно попадаю.
Она с притворным недовольством посмотрела на него:
– Не наговаривай зря, всем бы так «попасть». Василию больше не на кого положиться. Насколько я поняла, он в розыске.
Он обнял её за талию, жадно разглядывая объект страсти. Он еле сдерживался, ему хотелось её немедленно до полной гибели всерьёз.
– Мне всегда кажется, что я тебя ищу и ты никогда не бываешь моей. Наверное, я никогда не узнаю это. Я хочу в тебе невозможного и беспредельного. Многие живут без мыслей и без чувств, и они абсолютно счастливы. А я вечно ищу поводы для тревог. Вся эта метафизика страсти делает меня безрассудным и злым. Лучше ничего не знать и ни о чем не задумываться. Иди ко мне. Хочу забыться и ни о чем не думать.
И он стал целовать её в губы.
Чуть испуганная, как бы смущенная взглядами всех этих необыкновенных вещей, окружающих её в большой незнакомой комнате, она отстранилась:
– Здесь!? Ты с ума сошел!
Он ответил, что они здесь одни. Она показала на фотографию Василия, стоявшую в рамке на столе.
– Одни? Мне кажется, что он смотрит на нас. Почему у него такие усы?
Андрей обернулся.
– Танюша, ими его наделила природа, и я их охотно ему оставляю. Сейчас он живёт на Кавказе, а там многие так ходят.
– У этого ублюдка – Еремеева, тоже были усы. Говорят, он пропал. А я вот думаю – вдруг он скрывается, как Василий.
– Вот уж не знаю, в какой могиле он окопался. Второв с Трезором уверены, что Еремеева грохнули. Не в его характере скрываться, скорее бы все остальные скрылись. Одним из его недостатков была предсказуемость – даже крупно накосипорив, он оставался на месте и никуда не убегал, надеясь что «порешает вопрос». И до поры до времени ему всё сходило с рук. Но потом борзометр зашкалил, и его ёбнули.