Изгнание норманнов из русской истории. Выпуск 1

Ильина Наталия Николаевна

Версия ПВЛ о южнобалтийском происхождении варягов (варяжской руси), получившая отражение в позднейших русских памятниках, имеет, что свидетельствует в пользу ее исторической основы, параллели в западноевропейской историографической традиции, уходящей в глубь веков. В 1544 г. вышла знаменитая «Cosmographia» С. Мюнстера, где подчеркнуто, что Рюрек (Rureck), в 861 г. приглашенный на княжение на Русь, был из народа «вагров» или «варягов» («Wagrii oder Waregi»), главным городом которых являлся Любек. Подобная подача информации говорит о ее самом широком хождении в европейском мире. Это, во-первых. Во-вторых, одним из вдохновителей труда Мюнстера, пояснял в 1995 г. финский историк А.Латвакангас, был шведский король Густав Ваза, обратившийся к автору с просьбой воспеть славу древних готских королей, и тем самым придать величие ранней истории Швеции. Мюнстер,

выполняя заказ, тщательно проследил историю шведских правителей и посвятил свою работу Густаву Вазе[110], но при этом не связал варягов русских летописей со шведами, да и сам король не выразил ему пожелания сделать это.

В 1549 г. С. Герберштейн, в качестве посла Священной Римской империи побывавший в 1516-1517,1526 гг. и в Вагрии, и в России, был непреклонен в заключении, основанном в том числе и на устной традиции потомков вагров, что родиной варягов является Вагрия, «область вандалов», которые «не только отличались могуществом, но и имели общие с русскими язык, обычаи и веру» («вандалами» и «венедами» германские источники называют южнобалтийских и полабских славян). На тот же район указывал в 1582 г. польский историк М.Стрыйковский. В 1607-1649 гг. французы Ж.Маржерет, К.Дюре и Ф. Брие утверждали то же самое, но при этом вместо Вагрии оперируя названиями Вандалия и Дания (последняя, включив в 1460 г. в свой состав Вагрию, стала вытеснять ее из памяти европейцев, и такая «подмена» впоследствии ввела в заблуждение многих)[111].

В 1657 г. неизвестный итальянский писатель говорил, что «призван был Рурех, или Рутиков из вагров, который пришел в 861 г. и был избран князем новгородским». А. Майерберг, глава посольства Священной Римской империи в России в 1661-1662 гг., сообщал, что варяжские князья были «родом из варягов или вагров, князей славянского народа». В 1688 г. прусский историк М. Преторий настаивал на том, что русские призвали себе князей «от народа своей крови» «из Пруссии и с ними сообщенных народов», но только не из Дании или Швеции. В 1710 г. Г. В.Лейбниц вел речь о Вагрии как родине варягов, при этом уже предположив, под влиянием французской историографии, что «Рюрик, по моему мнению, был датского происхождения, но пришел из Вагрии или из окрестных областей». В «Зерцале историческом государей Российских», написанном проживавшим в России с 1722 г. датчанином А. Селлием, хорошо знавшим предания Южной Балтики и труды своих предшественников, Рюрик с братьями также выводится из Вагрии[112].

Варяги и русь по русским и иностранным источникам.

(публ. по: Откуда есть пошла Русская земля. Века VI-X / Сост., предисл. введ. к документ., коммент. А.Г. Кузьмина. Кн. 2. М., 1986)

В уточнении деталей биографии Рюрика очень большую роль сыграли немецкие ученые XVII - первой половины XVIII века. И среди них прежде всего надлежит назвать Б. Латома (1560-1613 гг.) и Ф.Хемница (1611-1687 гг.), которые установили, что Рюрик жил около 840 г. и был сыном ободритского князя Годлиба (по другим вариантам, Годелайва, Готлиба), убитого датчанами в 808 г. при взятии их главного города Рарога[113] (ободриты-бодричи-рериги - одно из самых могущественнейших славянских племен Южной Балтики). Затем И. Хюбнер в 1708 г., Ф. Томас в 1717 г., М.И. Бэр в 1741 г., С. Бухгольц в 1753 г. и другие ввели в научный оборот разнообразный материал, согласно которому Рюрик вышел из пределов Южной Балтики и являлся потомком вендо-ободритских королей[114].

Важно подчеркнуть, что предания о выходе варягов с южного побережья Балтики очень долго бытовали на этих землях. Так, в 1840 г. француз К. Мармье опубликовал легенду, записанную им в Мекленбурге среди давно онемеченных потомков южнобалтийских славян и повествующую, что у короля ободритов Годлава были три сына - Рюрик, Сивар и Трувор, которые вокняжили на Руси[115]. О славянской природе варягов ведут речь и арабские историки. Так, ад-Димашки (1256-1327 гг.), повествуя о «море Варенгском» (Варяжском) и используя не дошедшее до нас какое-то древнее известие, поясняет, что варяги «суть славяне славян (т.е. знаменитейшие из славян)»[116]. И подобное единство мнений русской, западноевропейской и арабской традиций по поводу этноса и родины варягов, конечно, не случайно.

Эти мнения подтверждает

массовый археологический, нумизматический, антропологический и лингвистический материал, показывающий, что у восточных славян из всех балтийских народов именно с южнобалтийскими славянами существовали самые древние и самые широкие связи. Керамика южнобалтийского типа (фельдбергская и фрезендорфская), например, распространена на огромной территории Восточной Европы (она доходила до Верхней Волги и Гнездова на Днепре, т. е. бытовала в тех областях, обращает внимание А. Г. Кузьмин, где киевский летописец помещал варягов; в Киеве ее не обнаружено) и фиксируется в древнейших горизонтах культурного слоя многих памятников Северо-Западной Руси (Старой Ладоги, Изборска, Рюрикова городища, Новгорода, Луки, Городка на Ловати, Городка под Лугой, неукрепленных поселений - селища Золотое Колено, Новые Дубовики, сопки на Средней Мете, Белоозера и других).

Так, на посаде Пскова она составляет более 81%, в Городке на Ловати около 30%, в Городке под Лугой ее выявлено 50% из всей достоверно славянской, в Изборске (Труворово городище) основу керамического набора лепных сосудов VIII—IX вв. (более 60 %) «составляют сосуды, находящие себе соответствие в славянских древностях южного побережья Балтийского моря». В целом для времени X-XI вв. в Пскове, Изборске, Новгороде, Старой Ладоге, Великих Луках отложения, насыщенные южнобалтийскими формами, представлены, по оценке С.В.Белецкого, «мощным слоем». На основании чего ряд археологов говорит о переселении в северо-западные земли Руси жителей Южной Балтики (В.Д.Белецкий, В.В.Седов, Г.П.Смирнова, В.М.Горюнова, С. В. Белецкий, К.М. Плоткин).

Антропологи Т.И.Алексеева и Н.Н. Гончарова установили генетическое родство балтийских славян с новгородскими словенами и видят в последних переселенцев с южного побережья Балтийского моря. С выводами археологов и антропологов о теснейших связях Южной Балтики и Северо-Западной Руси и о переселении на территорию последней какой-то части южнобалтийского населения полностью совпадают заключения лингвистов (Н.М. Петровский, Д.К.Зеленин, А.А.Зализняк). И как ныне констатирует крупнейший знаток русских древностей В. Л. Янин, «поиски аналогов особенностям древнего новгородского диалекта привели к пониманию того, что импульс передвижения основной массы славян на земли русского Северо-Запада исходил с южного побережья Балтики, откуда славяне были потеснены немецкой экспансией». Эти наблюдения, обращает внимание академик, «совпали с выводами, полученными разными исследователями на материале курганных древностей, антропологии, истории древнерусских денежно-весовых систем и т. д.».

Генетическая близость населения Северо-Западной Руси и Балтийского Поморья находит дополнительное подтверждение в характере металлических, деревянных и костяных изделий, в характере домостроительства и в конструктивных особенностях (решетчатая деревянная конструкция) оборонительного вала (Старая Ладога, Новгород, Псков, Городец под Лугой), распространенных в конце I тысячелетия н. э. только в указанных регионах. На Рюриковом городище и в Ладоге открыты хлебные печи, сходные с печами городов нынешнего польского Поморья. С этим же районом связаны и втульчатые двушипные наконечники стрел (более трети из всего числа найденных), обнаруженных на городище. «Кончанская система Новгорода - добавляет А. Г. Кузьмин, - близка аналогичному территориальному делению Штеттина. Даже необычайно важную роль архиепископа Новгорода мы поймем лишь в сравнении с той ролью, которую играли жрецы в жизни балтийских славян, по крайней мере, некоторых из них».

Давнее существование самых широких связей Руси с Южной Балтикой объясняется несколькими причинами, в том числе и тем, что с VIII в. последняя представляла собой наиболее развитую часть Поморья, где процветала торговля и имелось большое число торговых городов, размерами и численностью населения поражавших воображение немцев и датчан (именно на них, к слову сказать, и взрастет Ганзейский союз, носящий, что показательно, славянское название). Проложив в VII-IX вв. морские торговые пути по Балтийскому морю и за его пределы, южнобалтийские славяне задавали тон в торговле (о чем свидетельствует заимствование скандинавами славянских слов, связанных с торговой деятельностью: «lodhia» - лодья (грузовое судно), «torg» - торг, рынок, торговая площадь, «besman» - безмен и др.[117]). И прежде всего они вели торговлю со своими восточноевропейскими сородичами, результатом чего стало открытие Балто-Волжского и Балто-Днепровского торговых путей.