Изгнание норманнов из русской истории. Выпуск 1

Ильина Наталия Николаевна

494. Weekley E. Surnames.
– London, 1936. P. 283.

495. Loth J. Le nom de Gildae dans 1'ile de Bretagne, en Irlande et en Armorique // Revue Celtique. 46. Paris, 1929.

496. Шахматов А.А. К вопросу о древнейших славяно-кельтских отношениях.
– Казань, 1912. С. 47.

497. O'Rahilly Т. Op. cit. Р. 34, 47, 97.

498. Loth J. Les noms., P. 122-123.

499. Льюис Г., Педерсен X. Указ. соч. С. 33.

500. Рыбакин А.И. Указ. соч. С. 198.

501. Филип Ян. Указ. соч. С. 164.

502. Albenque A. Les Rutenes.
– Rodes-Paris, 1948. P. 230, 237.

503. Weekley E. Op. cit. P. 280.

504. Рыбакин AM. Указ. соч. С. 262.

505. Untermann J. Op. cit. S. 77,173 (Moenius).

506. Рыбакин A.M. Указ. соч. С. 39.

507. Льюис Г., Педерсен X. Указ. соч. С. 80.

508. Black G.F. The Surnames of Scotland.
– New York, 1946. P. 15.

509. Lehr-Splawinski T. Kilka uwag

о stosunkach Jezykowych celtiko-praslowiariskich // Rocznik Slawistyczny. R. XVIII. 1956. S. 6.

510. Whatmoug J. The dialects of ancient Gaul.
– Cambridge, 1970. P. 203-204 (Blanda, Bouda); DauzatA. Op. cit. P. 47,55 (Bloud Boudy).

511. Untermann J. Op cit. S. 189,192,136.

512. Jachnow H. Op. cit. S. 93; Илчев С. Указ. соч. С. 91 (Буди).

513. DauzatA. Op. cit. P. 599, 264,126, 558.

514. Илчев С. Указ. соч. С. 117.

515. Jachnow Н. Op. cit. S. 185 (Sletko, Slottenik).

516. Schlaug W. Die altsachlichen Personennamen vor dem Jahre 1000 // Lunder ger manistische Forschungen, 1962. S. 75.

517. Льюис Г., Педерсен X. Указ. соч. С. 61; Holder A. Op. cit. Т. I. S. 406; Craigie W. A dictionary of the older Scottish tounge from the twelfth century. V. I.
– London, 1931-37. P. 241

518. Modeer I. Svensca Personnamn.
– Stockholm, 1964. S. 114-116,127-129.

519. Селищев A.M. Славянское языкознание.
– M., 1941. С. 75, 329-331. Псковизм обычно усматривают в эпитете «шизый» вместо «сизый» в «Слове о полку Игореве».

520. Holder A. Op. cit. Т. I. S. 623; Т. III. S. 986-989.

521. Winkler J. Friesische Naamlijst. S. 53.

522. Bahlow H. Die stralsunder Burgernamen urn 1300.
– Stettin, 1934. S. 5; SuidquistB. Deutsche und Niederlandische Personenbeinamen in Schweden bis 1420.
– Lund, 1957. S. 117-118.

523. Holder A. Op. cit. Т. II. S. 1248-1249

524. Morlet M.T. Op. cit. P. 191.

525. Rudnicki M. Die Slaven, Kelten und Germanen in Bassin des Baltischen Meers zu beginn der indoeuropaischen Are // SO. Т. XV. Poznan, 1936. S. 136.

526. D'Abrois de Jubainville. Les noms Gaulois.
– Paris, 1891. P. 37-38, 96.

527. Holder A. Op. cit. Т. II. S. 1567-1575. Cp. также славянскую форму Синко в договоре Игоря.

528. Рыбакин А.И. Указ. соч. С. 339. Объяснение - «большой дом» вряд ли удовлетворительно.

529. Филип Ян. Указ. соч. С. 173-174

530. Чивилихин В. Память.
– М., 1982. С. 475-479.

Глава третья. Внутреннее и внешнее положение руси в IX-X вв.

Образование древнерусского государства являет собой пример сложения новой цивилизации в результате взаимодействия различных этнических групп. В этом процессе участвуют остатки доскифского и ираноязычного населения, разные группы славян, иллиро-венедское и кельтическое население также нескольких потоков. Территория, на которой развертывался этот процесс, простиралась от Балтийского до Азовского и Черного морей. По всему великому пути «из варяг в греки» происходит смешение исконно славянского и «русского» в разных его вариантах. Это фиксируется самим фактом путаницы в источниках: то славяне и русь разделяются, то русь рассматривается как часть славян. Ибн Хордадбех в IX в. считал русских купцов «видом славян». Одна и та же река называлась то «русской», то «славянской»[531].

Сам этноним «русь», как отмечалось, не всегда означал одно и то же И реально в сложении древнерусской народности участвовали, по крайней мере, четыре ее вида. Это «русь» собственно поднепровская, входившая в состав еще Черняховской культуры, затем вместе с гуннами ушедшая на Дунай и вернувшаяся после развала державы Аттилы к Днепру и Крымскому побережью. Это «русь» из Норика-Ругиланда, откуда киевский летописец выводил и славян и русов, особо подчеркивая их славяноязычие. «Русь» Подунавья в легендах, записываемых с XIII в., окажется тесно связанной с проблемой происхождения славян (легенды о Чехе, Лехе и Русе, как бы об основателях трех крупнейших славянских государств). Стойкость этой легенды подчеркивается и тем, что на торговом пути от Днепра до верховьев Дуная будет в качестве основной денежной единицы держаться серебряная гривна весом в 168-170 г., ориентированная на денежную систему римского времени.

В то же время на Волго-Балтийском пути, активную роль на котором играли славяне и русы-руги, на протяжении столетий будет удерживаться новгородская гривна ориентированная на фунт Карла Великого (409 г.), составляя ровно половину этого фунта. (На этот фунт ориентировалась и денежная система Волжской Болгарии - конечный пункт этого торгового пути, где встречались купцы запада и востока).

Центральная Европа в V-VI веках

Дунайско-иллирийские русы были ветвью русов-ругов балтийских, обосновавшихся здесь еще в IV в. и позднее смешавшиеся со славянами. На Балтике руги-русы также переходят на славянскую речь, поглощая и остатки дославянских племен «виндальской» группы, в числе которых были и варины-варанги-вэринги-варяги, просто поморяне. Вокруг них копья ломаются уже несколько столетий. Яркий кельтический след на этой территории явно связан с переселением сюда из Галлии после завоевания ее римлянами венетов и рутенов, которые и дали разные варианты названий племени, разбросанного от Балтики до Меотиды. Но на Балтике была и иная по истокам «русь», именно Русь аланская. Основной территорией ее была салтовская культура верховьев Дона, откуда также был выход на Волго-Балтийский путь, который еще и в XII в. представлялся Гельмольду главным, соединяющим Балтийское и Черное моря.

Темой будущих докторских диссертаций явится история контактов и противоборства двух этнически разных «Русий» - «Чермной» и «Белой», колонии которых перемешивались в районе Немана и Западной Двины. К сожалению, восточное побережье Балтики слабо исследовано в археологическом отношении еще и в то время, когда этот берег входил в состав одного государства. Теперь перспективы таких исследований стали еще более проблематичными. А собственно исторические данные указывают на то, что Рюрик с братьями действительно переселялись на восток по Балто-Волжскому пути (именно в Ладогу) после гибели их отца Готлейба в 808 г. Вполне вероятно, что именно с ним связано основание Новгорода в середине IX в. (Керамика южнобалтийского типа это удостоверяет.) Но Олег и Игорь явились явно из другой Руси и по крайней мере через поколение после братьев, вынужденных переселенцев с южного берега Балтики. Сами имена Олега и Игоря указывают именно на «Русию-тюрк», также подвергавшуюся интенсивной славянизации. Именно отсюда иранские и чудские-эстонские имена попадают в договоры Руси с греками, а славянские божества в пантеоне богов Владимира пополняются иранскими. И показательно, что «Олегов» и «Игорей» нет в западной части балтийского побережья. А традиционно Новгород будет тесно связан с южным берегом Балтики, Псков же - больше с Роталией, тесные связи с которой будут продолжаться вплоть до окончательного ее падения в ходе войны 1343-1345 гг. против Ливонского ордена.

Смешение двух разных по происхождению русов наблюдалось на протяжении почти тысячелетия и в Причерноморье. При этом как на Балтике, так и в Причерноморье русы часто ассимилировались без участия самих славян. Этим обстоятельством только и может быть объяснено существование славяно-русского Тмутараканского княжества в такое время, когда не приходится говорить о сколько-нибудь значительной славянской колонизационной волне в этом направлении.

На протяжении IX-X столетий границы нового этнополитического объединения неоднократно менялись и менялся характер отношений между разными районами, на территории которых происходили сходные, по существу, процессы. Летописи фиксируют разные границы Руси, чаще всего не давая точных хронологических определений: к какому времени относится та или иная политическая ситуация? Взимание дани Русью с прибрежных балтийских народов, по всей вероятности, не относится к Киеву и предполагает русов южно- и восточнобалтийских (т. е. в истоках разноэтничных). Но в представлении летописцев эти «Русии» уже сливались в Приднепровье, что в значительной степени, по крайней мере, в генеалогиях киевских князей, соответствовало действительности. В VIII—IX вв. устойчивые политические связи между Приднепровьем и Причерноморьем также едва ли существовали. Но в представлении греческих авторов и тут, и там жил один и тот же народ.