Изгнанная армия. Полвека военной эмиграции. 1920—1970 гг.

Гончаренко Олег Геннадьевич

Исследователи похищения приходят к мнению, что после продолжительной автомобильной поездки, проведенной генералом в бессознательном состоянии из-за усыпляющего укола, сделанного ему сотрудниками ОПТУ, похищенный был погружен на советский теплоход «Спартак» под видом заботливо доставленного товарищами «загулявшего» старшего механика.

В знак протеста против похищения генерала около 6 тысяч водителей парижских такси — преимущественно русские эмигранты — устроили забастовку. По сообщениям эмигрантских газет, по инициативе газеты «Liberty» в Париже состоялся митинг протеста против похищения генерала Кутепова, собравший около 3000 человек. На нем было решено устроить демонстрацию перед советским полпредством и Министерством иностранных дел Франции.

В разных округах Парижа дело дошло до столкновений русских военных эмигрантов с полицией, причем последней пришлось пустить в ход дубинки. Видные представители русской

эмиграции потребовали от французских властей вмешаться и освободить генерала, но к тому времени судно с Кутеповым уже покинуло территориальные воды Франции. Современник отмечал: «Гибель генерала Кутепова, преданного корниловцем генералом Скоблиным большевикам, был тяжелой утратой для русского дела… У меня был с ним разговор, и когда я спросил его, есть ли у него какая-нибудь сила, то Скоблин ответил, что имеет в Париже хороший корниловский полк. Я сказал ему: “так почему же вы, узнав о похищении советами генерала Кутепова, не разгромили советское посольство или вы это не могли сделать?” Он ответил: “да, мы могли бы разгромить посольство, но тогда это было несвоевременно ещё”. (Была еще задача предать генерала Миллера.) Предав и генерала Миллера, Скоблин сбежал в Москву, а место генерала Миллера занял генерал Архангельский, и Советам эта замена страшна не была»^{110}.

По одной из современных версий работников архива ФСБ, обнародованных в прессе, генерал Кутепов умер от сердечного приступа вскоре после того, как теплоход прошел Черноморские проливы, примерно в 100 милях от Новороссийска.

Существует и еще одна версия гибели Кутепова, прозвучавшая из уст одного из старых французских коммунистов по фамилии Онель, рассказанная им в 1978 году. По рассказу Онеля, чей родной брат принимал непосредственное участие в похищении генерала, вышло так, что Кутепов — человек смелый и сильный — оказал агентам Серебрянского такое сопротивление, что они не могаи вести машину. Тогда брат Онеля, вынув нож, ударил им Кутепова несколько раз. Программой похищения этот ход, вероятно, предусмотрен не был. Нужно было срочно избавляться от тела, и агенты 01 НУ повернули машину к дому брата Онеля, проживавшего в парижском пригороде Леваллуа-Перре. Прибыв на место, четверо участников убийства вытащили бездыханное тело Кутепова и поволокли его в гараж. Немногим позже Онель вырыл яму в гараже, куда был перенесен убитый генерал. Для того чтобы скрыть следы преступления наиболее тщательным образом, агенты залили тело имевшимся у Онеля цементом, купленным тем как раз для укрепления гаражного пола.

Проверить этот рассказ сейчас почти невозможно, поскольку место, где находился гараж, давно застроено современными многоэтажными постройками [20] .

Дело по ликвидации Кутепова дало новый толчок к развитию

карьеры Серебрянского и его группы. Вскоре во Франции он приступил к созданию автономной агентурной сети в различных странах для организации диверсий на случай войны. Работая за границей, Серебрянский лично завербовал около 200 человек. Созданная «Группой Яши» сеть действовала в Германии, Франции, Палестине, США, Скандинавии, на Балканах и состояла не только из секретных агентов ОГПУ и Коминтерна, но и из просоветских настроенных русских эмигрантов.

20

Фон, на котором произошла гибель Кутепова, выглядит так. В марте— апреле 1929 года Кутепов совершил поездку в Сербию, где, выступая перед кубанцами, недвусмысленно намекнул: «Сигнала “поход” еще нет, но сигнал “становись” должен уже быть принят по всему РОВС. 25 января 1930 года Кутепов предложил поручику М. А. Критскому — бывшему старшему адъютанту разведывательного отделения штаба 1-го армейского корпуса в 1919 году — подготовить план десанта на Кубань, который генерал намеревался возглавить лично. По некоторым данным, предполагалось высадить до 4 тыс. офицеров. Обсуждение плана назначалось на понедельник, 27 января. В 1960-е годы престарелый поручик Критский уточнил немаловажную деталь о планах Кутепова: «К динамизму и его неукротимой воле борьбы с большевиками прибавились крупные деньги». Дело в том, что в начале 1930 года РОВС получил из депонированных в Японии бывших сумм адмирала А.В. Колчака более 8 млн. франков. 26 января Кутепов погиб и обсуждение вопроса о десанте на Кубань не состоялось. — Примеч. авт.

У погибшего генерала Кутепова остался пятилетний сын, Павел Кутепов, родившийся в Париже 27 февраля 1925 года. После смерти отца Павел учился в Париже, затем продолжал свое образование в Риге и сербском городке Белая Церковь. В отличие от отца, отношение молодого Кутепова к большевикам

было скорее положительным. Несмотря на трагические обстоятельства гибели Кутепова-старшего, во время немецкой оккупации Югославии его сын примкнул к коммунистам и взаимодействовал с партизанами Иосипа Броз Тито. После войны Павел Кутепов оказался в СССР, где, по некоторым данным, работал на текстильных фабриках в Иванове. Впоследствии перебрался в столицу, и в свободное время сотрудничал с Отделом внешних церковных сношений Московской патриархии, где был оформлен в качестве внештатного переводчика.

По воспоминаниям знавших его лиц, Павел Александрович Кутепов недурно делал письменные переводы с французского, немецкого и сербских языков. За успешную работу в октябре 1960 года Кутепова взяли в штат переводчиком в ОВЦС. За семь последующих лет сын белого военачальника прошел путь от рядового редактора Бюро информации и переводов ОВЦС до руководителя этого отдела. Московская патриархия отметила способности Кутепова орденами Святого равноапостольного князя Владимира II и III степеней, орденом Преподобного Сергия Радонежского III степени.

Когда, не дожив немного до своего 60-летия, в декабре 1983 года после продолжительной болезни Кутепов-младший скончался, отпевали его в храме Всех Святых в Земле Российской Просиявших, что рядом с метро «Сокол» в Москве. Погребение состоялось на Бабушкинском кладбище на северо-восточной окраине столицы.

Зная, как тесно ОВЦС МП был связан с КГБ, и наблюдая карьеру Павла Александровича в отделе Московской патриархии, более других находившегося под опекой 5-го управления КГБ, можно предположить разные версии его успехов. Первая состоит в том, что при неоднократно высказываемой Кутеповым-младшим полной лояльности советской власти, многократно подтвержденной сыном непримиримого борца с большевизмом, ему было позволено трудиться на не самом обременительном переводческом поприще. Возможно, хотя и маловероятно, что, «искупив вину» своим десятилетним заключением в советском лагере, сын врага советской власти мог впоследствии посвятить свою дальнейшую жизнь чему угодно.

Но, что скорее всего, Павел мог быть использован МТБ и впоследствии КГБ для каких-либо его внешнеполитических «мероприятий» в отношении русской эмиграции, однако точных сведений об этом в нашем распоряжении не имеется. Мероприятия по обезглавливанию РОВС в Париже, завершившиеся еще в 1937 году, снимали вопрос по использованию родственников руководителей этой организации, лояльных советской власти, в каких-либо серьезных операциях [21] .

22 сентября 1937 года, снова при содействии генерала Николая Скоблина и бывшего министра торговли в колчаковском правительстве Сергея Третьякова, был похищен генерал Евгений Карлович Миллер. Как ни странно, генерал Миллер, имевший немало оснований остерегаться Скоблина, содействовал его избранию в РОВС на весьма ответственный пост.

21

Учитывая особенности тогдашней жизни в СССР, подобный переезд в Москву из Иванова, да еще и получение престижной переводческой работы в синекуре самого подконтрольного КГБ подразделения МП РПЦ, не мог оказаться делом случая. Таким образом, советские спецслужбы могли «оплатить» успешную работу своего контрагента в бытность его за границей. — Примеч. авт.

В недрах этой организации существовала и другая тайная организация, именовавшаяся «внутренней линией». Она занималась наблюдением за чинами РОВС и либерально настроенными русскими эмигрантами, открыто симпатизировавшими советской власти и по разным причинам входившими в контакт с РОВС. Кроме того, в недрах «внутренней линии» постоянно шёл отбор надежных кандидатов для работы на «внешней линии», то есть на территории СССР.

В 1935 году генерал Миллер опрометчиво поставил Скоблина во главе «внутренней линии»… Но вскоре после этого назначения, из пограничных с Россией северных государств стали поступать тревожные сведения. Осведомители в Финляндии дали знать Миллеру лично, через посредство представителя РОВС в Гельсингфорсе генерал-майора С.Ц. Доливо-Добровольского, что существуют неоспоримые данные о сношениях Скоблина с большевиками.

В русской колонии Парижа поползли слухи о связи Скоблина с советской агентурой. Обвинения против генерала, ставшие достоянием руководства РОВС, даже разбирались судом чести, состоявшим из старших генералов, но за отсутствием неопровержимых доказательств виновности Скоблина оправдали.

В конце 1936 года Миллер все же отстранил его от работы по «внутренней линии», ибо уже не доверял Скоблину, хотя причины, побуждавшие осторожного Миллера не порывать со Скоблиным совсем, так и остались неизвестны следователям, ведущим дело о похищении главы РОВС.