Изгнанник Ардена

Анри Софи

Адалина родила двойню. Мальчика и девочку, как две капли воды похожих на Тристана. Лишь темную родинку над губой они унаследовали от матери.

Тристан остановился перед детской комнатой и осторожно, стараясь не шуметь, открыл дверь.

Адалина стояла, повернувшись к нему спиной, и качала на руках Атрию. У малышки резался зуб, и она была очень капризна. Астер же спал в колыбели и сладко причмокивал во сне, пока Адалина напевала мотив колыбельной, которую Тристан написал для детей.

Он прислонился виском к дверному проему,

любуясь умиротворяющей картиной. Когда-то ему было сложно представить Адалину – бойкую, дерзкую и вечно ищущую приключений на голову девушку – в роли матери. Он и себя-то не мог представить отцом. А теперь смотрел на самую прекрасную женщину на свете, которая подарила ему самых очаровательных детей.

– Долго будешь стоять там? – не оборачиваясь, шепотом спросила Адалина и уложила уснувшую малютку в свободную колыбель.

– Боялся, вдруг Атрия не спит. Если бы она увидела меня, то о сне точно можно было бы забыть.

Тристан подошел к Адалине и, коротко поцеловав в губы, заключил ее в нежные объятия.

– Это точно. Атрия – папина дочка, потому что ты ее ужасно балуешь.

– Неправда.

– Правда. Ты купил ей кобылу, хотя она едва научилась ходить. И только потому, что ее любимая игрушка – деревянная лошадка.

– Этого ничего не значит, я все равно не позволю ей оседлать Лапку раньше семи лет.

– Лапка? – недоверчиво переспросила Адалина.

– Атрия сама ее так назвала.

– Тристан, наша дочь умеет говорить от силы десять слов.

Тристан с трудом сохранял серьезное выражение лица.

– И Лапка входит в их число. Она показала на лошадь и сказала: «Лапка». Так что теперь это ее имя.

Адалина закатила глаза и неодобрительно покачала головой.

– В свой последний визит Изекиль вырезал из дерева медвежонка для Астера. Надеюсь, он никогда не станет любимой игрушкой сына, а то такими темпами ты приведешь во дворец живого медведя.

Тристан фыркнул, и Астер захныкал во сне. Он склонился над колыбелью и принялся качать ее, поглаживая детский лобик.

– Я их только уложила, если разбудишь, ночью не пущу в спальню, – угрожающе прошипела Адалина, и Тристан наградил ее нахальной улыбкой.

– Я через окно пролезу. К тому же у меня для тебя сюрприз, после которого ты меня сама из кровати не выпустишь.

Услышав про сюрприз, Адалина оживилась. Ее глаза заблестели от предвкушения. Тристан не мог отвести взгляд от ее красоты, которая с годами стала только ярче.

– А что за сюрприз?

– Если скажу, то это перестанет быть сюрпризом. Но я дам тебе подсказку. Мы проведем этот день вне стен Изумрудного дворца.

Адалина широко и искренне улыбнулась.

– Я люблю тебя, – прошептала она. – Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю?

– Знаю.

Тристан напоследок коснулся губами темноволосой макушки сына, поцеловал спящую дочку, сжимавшую в пухлых пальчиках тряпичную куклу, и, выпрямившись, обнял Адалину.

– Нечестно, что они так сильно

похожи на тебя, а от меня унаследовали только родинку, – сказала она, положив голову ему на грудь.

– Зато они оба носят твою фамилию. Так что мы сравняли счет.

– Тебя это угнетает? – спросила она серьезным тоном.

Тристан немного отстранился и, обхватив ее за подбородок, посмотрел в глаза.

– Ничуть. Ты моя жена, моя королева и мать моих детей. Об этом я и мечтать не смел. Я счастлив. А теперь давай пойдем в наши покои, нам нужно переодеться.

Он взял ее за руку и потянул в сторону двери навстречу маленькому приключению, которое, как он надеялся, порадует его Лину.

* * *

– Ты заставил меня нарядиться в платье простой горожанки, а теперь вынуждаешь трястись в карете с завязанными глазами. Твой сюрприз пока что кажется очень сомнительным, – проворчала Адалина, потянувшись к черной повязке на глазах.

Тристан легонько шлепнул ее по ладони, и она надула губы как настоящее дитя.

– Прекрати вести себя как нетерпеливый ребенок, – прошептал он ей на ухо, намеренно задевая мочку губами. – Иначе я уложу тебя к себе на колени, задеру платье и отшлепаю.

От его слов щеки Адалины вспыхнули, а дыхание участилось. Тристан с неприкрытым желанием любовался этим зрелищем, жалея, что они едут в карете, а не лежат в спальне.

– Еще парочка таких угроз, и я прикажу кучеру развернуться и ехать обратно во дворец. – Она положила ладонь на его колено и мучительно медленно провела по внутренней стороне бедра, двигаясь к ширинке штанов.

– Коварная демонесса, – промурлыкал он и поцеловал ее в шею, срывая с губ тихий соблазнительный стон.

Тристан и сам был близок к тому, чтобы вернуться во дворец, но они приехали к нужному месту. Он выпрыгнул из кареты, не опасаясь, что в простых одеждах кто-то признает в нем короля, и помог выбраться Адалине.

– Я могу снять повязку?

– Нет, еще немного. Держи меня за руку и ступай осторожно, тут дорога каменистая.

Адалина послушно вцепилась в его ладонь и дергала головой туда-сюда, прислушиваясь к городскому шуму. Тристан внимательно наблюдал за ней и увидел, как ее ноздри раздулись. Она втянула носом воздух, в котором витали ароматы корицы и ванили.

– Пахнет свежей выпечкой, – сказала она, и ее губы тронула легкая улыбка.

– Мы пришли.

Тристан распустил узел у нее на затылке, и черная шелковая лента упала в траву. Адалина замерла, глядя на старый большой дуб с раскидистыми ветвями, росший на пересечении Горбатого переулка и Ракитной улицы.

– Ты… ты помнишь тот день, когда мы тут встречались? – дрогнувшим голосом спросила она, и в ее глазах заблестели слезы.

– Я помню не только тот день. – Тристан достал из-за пазухи свежую маковую булочку и протянул ей. – Можем найти свободную скамью. Или полезть на дерево.