Изгнанник. Арка 3. Том 2
Шрифт:
— Так а что вообще с погодой? — спросил я, — теперь у вас всегда будет дождь?
— Слушай, я не знаю, может, это тоже какие-то чары, но всё это время дождь шёл строго по расписанию, — хмыкнул Анаму, — вот строго с середины ночи — и до самого утра сплошной ливень, а потом весь день — солнечно.
— Ночь? — я не поверил своим ушам, — у вас теперь есть ночь?
— В точку, — рассмеялся Викай, — уж и не думал, что при жизни увижу, что оно бывает вот так.
— Ну, вообще своя логика в этом есть, — признал я, — если бы на вас единомоментно вылилась вода, которую эти чары
— Да, Аолин, — я обратился к девушке, — совсем забыл… Агер просил передать вам, что…
— Спасибо, Дэмиен, — кивнула она, — Анаму мне всё уже рассказал. Я, разумеется, выполню его просьбу. Его ребёнок будет знать, кем был его отец, и будет гордиться им. И я благодарю вас за то, что вы были с ним до конца. Мне, конечно, жаль, что я больше его не увижу… Но я уверена, что именно так он и хотел уйти: отдать свою жизнь, зная, что после этого мир, в котором будет жить его дитя, станет лучше.
— Не переживайте, моя дорогая, — сказал Аламейко, — неужели вы думаете, что останетесь без поддержки? Мы вам и дело подберём, и поможем, и всё, что нужно…
— Мне казалось, что конкретно вы не особо любили Агера, — заметил я.
— Не любил, — не стал спорить Аламейко, — за отца Йегероса крепко не любил. Но какое это имеет отношение к ни в чём не повинным матери и ребёнку? Да и потом, и Агер, и Йегерос, и Фартхарос принесли в жертву всё, что могли ради этого дела. Так что теперь они достойны того, чтобы о них вспоминали только хорошее.
— Так что да, Дэмиен, — продолжал Анаму, — благодаря тебе жизнь в городах начала налаживаться. Как только стало ясно, что угроза жажды для нашего мира отступила, Кастильва и Корроско отослали проектировщиков и архитекторов в другие города, чтобы они помогли наладить и отремонтировать тамошние очистные станции. Или построить новые, если их там не было, или если старые совсем обветшали. Торгаши подобные Атихису, конечно, сильно потеряли в своих доходах, но сейчас они сильно высовываться не станут, потому что граждане очень даже могут припомнить, как они спекулировали на еде. Всего одна аквота — и у нас появится много еды, выращенной своими руками.
— Строительных работ нас ждёт тоже очень много, — снова подал голос Викай, — ведь все последние годы мы строили здания без расчёта на то, что на них сверху будет литься вода. Но теперь у нас есть и эта самая вода, так что появится и известь, и всё остальное…
— А что будет с Гимлавом и Лексабом? — спросил я, — вы их судили?
— Ещё нет, — сказал Анаму, — мы решили позволить им помариноваться в темнице, чтобы они на своей шкуре почувствовали, чему сами подвергали несогласных всю свою жизнь. Суд, разумеется, будет, и ты тоже сможешь сказать там то, что думаешь.
— Мне кажется, вы поступаете слишком жестоко, — сказал я, — жизнь в городах начала кипеть, налаживаться, все испытывают такое воодушевление — а вы намеренно оторвали их от остальных и посадили под замок. Если уж решили казнить — то казнили бы сразу.
— Казнить никогда не поздно, — хмыкнул Анаму, — а вот посидеть и подумать
Сурово оглядев всех присутствующих, он скомандовал:
— Так, глиномес может остаться, а все остальные — вон отсюда. Всё, что будет обсуждаться здесь дальше — не вашего ума дела. И позовите батьку с сыном, которые, наконец, обрели друг друга.
Все послушно встали и направились к выходу, в том числе и Джул. Глиномесом, которому разрешили остаться, оказался Викай. А ещё пять минут спустя в комнату вошли… Маис и Арсини. Гвардеец вёз старого вимрано в каком-то приспособлении, очень похожем на инвалидную коляску. При этом Маис с такой нежностью и заботой смотрел на своего отца, а лицо Арсини светилось такими любовью и безмятежностью, что все эти эмоции отразились и во мне, и я искренне радовался за отца и сына, которые, наконец, нашли друг друга.
Осторожно устроив коляску рядом с креслом Анаму, Маис сел рядом на пол и положил руку отцу на колено. Тот ласково прикрыл его руку своей ладонью.
— Сейчас, Дэмиен, нам нужно поговорить о твоём будущем, — сказал Анаму, — мы все обещали тебе, что найдём способ вернуть тебя домой, когда восстановится стихийное равновесие.
— И… что же? — затаив дыхание, спросил я.
— Вести пока неутешительные, Дэмиен, — покачал головой Арсини, — как только в наш мир вернулась вода, и нас всех отпустили — к нам тут же начали возвращаться силы. И мы начали ощущать отклики стихии, которой в этом мире не было уже очень давно. Но… Дэмиен, я надеюсь, ты понимаешь, что это масштабы целого мира, и в таком случае быстро никогда не бывает.
— Сколько придётся ждать? — спросил я, подсознательно догадываясь, что примерно таким и будет ответ.
— Неизвестно, — развёл руками Арсини, — возможно, ещё столько же. Возможно, что половину аквоты. А, возможно, что и не одну аквоту. Здесь никто не может дать никакой гарантии. Если для стихийного равновесия должен выздороветь мир — ему нужно дать столько времени, сколько требуется.
— Разумеется, полного восстановления тебе ждать не придётся, — тут же сказал Викай, — думаю, что после твоей жертвы уже с моей стороны было бы несправедливо, если бы я не сотворил достаточно мощные чары для того, чтобы вернуть тебя домой. Пусть и ценой моих собственных магических возможностей. Но мы тебе это говорим для того, чтобы ты понимал: мы бы рады сдержать своё слово и вернуть тебя домой, но есть причины, которые от нас не зависят.
— Я понимаю, — кивнул я, — ничего страшного. Ждать в мире, которые оживает и возрождается, надеюсь, будет немного приятнее, чем в мире, где все едва сводят концы с концами. Да и магию воды из меня уже можно не доить, так что…
— Ну а раз ты согласен, — тут же довольно сказал Анаму, — то я тут поговорил с Аламейко о том, как нам организовать власть в новых условиях, и он очень заинтересовался тем, насколько много тебе известно об устройсве власти. Так что если бы ты к нам присоединился…