Изгнанник
Шрифт:
Резким жестом Александр отложил меню в сторону и вопросительно взглянул на личного секретаря:
— У нас есть уточненный список гостей?
— Только что составили, ваше высочество. — Подойдя к одной из секретарш, Лукин взял у нее несколько отпечатанных страничек и почтительно передал их Александру.
Тот взял листки и подошел просматривать их к большому окну, из которого щедро лился солнечный свет. Не слишком интересуясь другими деталями, он уже не в первый раз внимательно изучал список приглашенных. Это начинало превращаться
Пробегая странички взглядом, он почувствовал, как взволнованно забилось сердце, а над верхней губой выступил пот. Одно имя в списке появлялось все снова и снова, хотя каждый раз Александр просил его вычеркнуть. Он был уверен, что теперь-то уж упрямое имя вычеркнули, но нужно было самому в этом убедиться.
Страница десятая, одиннадцатая. Александр бегло просмотрел до конца двенадцатую и перелистнул список на тринадцатую. Первые восемь строк — и…
— О господи! — тихо вырвалось у него. Имя по-прежнему значилось в списке.
НИКОЛАС МАРТЕН.
— Почему Николас Мартен до сих пор в списке? — громко спросил Александр, не скрывая раздражения. Секретарши как по команде подняли головы, а заодно с ними и Мурзин. — Николаса Мартена нет в живых. Я же просил, чтобы его имя убрали. Почему оно все еще здесь?
Несмело приблизился Игорь Лукин:
— Так ведь его и убрали, ваше высочество.
— Но почему же он оказался здесь снова?
— Такова воля царицы, ваше высочество. Она увидела, что его нет, и распорядилась вставить обратно.
— Царица?
— Да.
Александр спрятал рассерженный взгляд. Потом поднял его на Мурзина:
— Где она сейчас?
— С баронессой.
— Мне надо поговорить с ней наедине.
— Конечно, ваше высочество. Где желаете?
Александр колебался. Ему хотелось полной изоляции, чтобы их никто не видел.
— Пусть придет в мой кабинет в Кремле.
19
Кремль, Теремной дворец — личные покои, построенные в XVII веке для царя Михаила, родоначальника династии Романовых. 11.55
Когда Александр вошел в свой кабинет, Ребекка уже ждала его там, сидя на стуле с высокой спинкой у стены, затянутой гобеленом с узором в красных и золотых тонах. Когда-то здесь были палаты царя Михаила. Теперь это помещение облюбовал для себя Александр.
— Ты хотел видеть меня? — тихо спросила Ребекка. — А я собиралась пообедать с баронессой.
— Я насчет списка гостей, Ребекка. — Ему больше хотелось называть ее Александрой. «Ребекка» звучало как-то простонародно. Не пристало так зваться особе королевской крови. В качестве Ребекки эта женщина вряд ли заслуживала чести стать женой главы императорского семейства. А вот в качестве Александры, европейской аристократки, дочери наследного принца датского… Но ему приходилось выполнять ее прихоти. К тому же всему миру она была известна именно как Ребекка. — Я вычеркнул имя твоего брата, а ты вставила опять. Почему?
— Потому что он придет.
— Ребекка, я понимаю, как тяжело для тебя смириться с его смертью. Всем
— Плохая примета? Для кого?
— Ну просто плохая. Неужели не ясно? Ты что, не понимаешь?
— Можешь делать со списком все, что тебе заблагорассудится. Но он не умер. Я вот здесь это чувствую. — Она коснулась сердца. — Я могу идти? Баронесса ждет.
Их взгляды скрестились. Должно быть, он пробормотал «да» или просто кивнул. Потому что через секунду остался в одиночестве.
То, что момент ее ухода не запечатлелся в памяти, особого удивления не вызывало, потому что мысли Александра уже были заняты другим. Он и раньше задумывался над ее поведением, но никогда еще проблема не открывалась ему столь глубоко и полно. Впервые она привлекла его внимание во время поисков тела Мартена, когда они час за часом прочесывали берега речки близ виллы «Энкрацер», но не нашли и следа погибшего.
А панихида в Манчестере? Церемонию провели лишь по настоянию Александра, которому удалось убедить лорда Престбери и леди Клементину в том, как важно примириться с фактом смерти Мартена и оставить трагедию в прошлом. По его словам, необходимо было пощадить Ребекку, которая и без того много выстрадала. Но тогда, в машине, сразу после панихиды, ее упрямое нежелание согласиться с тем, что ее брата больше нет в живых, опять задело Александра. А потом она настояла на том, чтобы и дальше вносить ежемесячную плату за манчестерскую квартиру Мартена.
Даже несколько недель спустя Ребекка упрямо стоит на своем, причем в открытую. Чего только стоит ее затея со списком гостей. Но только что в ответ на его увещевания она просто махнула на этот список рукой — лишь снова выразила непреклонную веру в то, что брат остался жив.
Эта ее вера не давала ему покоя. Она с небывалой силой изводила его, грызла, переворачивала все внутри. Для него это было словно темное пятнышко на рентгеновском снимке. Маленькое новообразование, которое пускает корни в организме, недуг на начальной стадии распространения. Все эти сложные переживания имели одно простое название.
Страх.
Страх, что Ребекка права и Мартен жив. Жив — и нацелился на Москву. Судя по всему, пока бездействует, но ждать осталось недолго. Вот только подлечит ножевые раны и травмы, которые мог получить в горной реке. А случись, что Мартен пожалует сюда и выложит все начистоту? О себе и об Александре. Да еще доказательства вызовется представить. Что, если в результате Александра уберут куда-нибудь подальше, скроют от общества? Объявят официально, что он из-за внезапной болезни не в состоянии царствовать. А потом попросят отца отозвать акт отречения и коронуют. И Ребекка откажется выходить за Александра замуж.