Изгнанник
Шрифт:
— Хорошо, — с трудом вымолвил Торак, — я отдам его тебе.
Толпа дружно охнула.
Торак медленно наклонился и положил огненный опал на камень между собой и Повелительницей Змей.
— Возьми его, — сказал он. — Он твой.
Черные губы Сешру приоткрылись в победоносной улыбке.
А Торак снова наклонился и поднял с земли увесистый кусок гранита. Глаза Повелительницы Змей расширились от ужаса: она поняла, что он хочет сделать. Но Торак, заметив, что Сешру выхватила нож и готовится
— Ну, что же ты? Бери его! Бери свой огненный опал!
Он видел, как Ренн, вложив в лук стрелу, прицелилась, готовясь выстрелить в собственную мать, но Бейл не дал ей этого сделать. И, выхватив оружие у нее из рук, сам прицелился и выстрелил. Торак еще успел увидеть, как Сешру, издав пронзительный вопль, упала со стрелой в груди; потом он замахнулся изо всех сил и опустил тяжелый камень на огненный опал, мгновенно превратив его в мелкие осколки.
Над окрестными холмами повисла мертвая тишина.
Кусок гранита выпал у Торака из рук, он в упор смотрел на Бейла, и тот, тяжело дыша и по-прежнему сжимая в руках лук Ренн, тоже смотрел на него.
Осколки огненного опала, точно живые, поблескивали на земле.
И Сешру все еще тянулась к ним, извиваясь, как разрубленная пополам змея.
Ренн кинулась к ней и, схватив горсть земли вместе с осколками огненного опала, втиснула этот грязный комок ей в руку. Затем крепко сжала ее зеленые пальцы и для пущей верности еще и обмотала их куском кожи, которым раньше была обмотана ручка ножа, принадлежавшего отцу Торака.
— Вот! — выдохнула она. — Возьми! Ты получила, что хотела! И пусть огненный опал умрет вместе с тобою!
И Сешру, не сводя глаз с алого света, сочившегося сквозь ее крепко сжатые пальцы, хищно оскалилась и прошипела:
— Это… еще не конец!
Кровь ручейком стекала у нее изо рта. Глаза ее медленно стекленели. И, наконец, души покинули тело колдуньи. Постепенно погасло и красное сияние магического опала.
И Фин-Кединн, подняв свой посох, суровым голосом возвестил:
— Пожирательница Душ мертва! И пусть все будут свидетелями: этот юноша более не считается изгнанником!
И вождь племени Волка, Махиган, после недолгого колебания согласно кивнул.
Затем кивнул отец Аки, вождь племени Кабана.
Затем Йолун, старейшина из племени Выдры.
Затем все остальные.
А Ренн все стояла на коленях возле Повелительницы Змей, все смотрела, как дождь смывает с лица этой женщины кровь и зеленую краску, и они грязными ручейками стекают на землю…
«Она слишком близко от нее сейчас, — вдруг подумалось Тораку. — Это опасно! Ведь души Сешру пока еще рядом со своей хозяйкой!»
И он, схватив мешочек со снадобьями, принадлежавший
И вдруг толпа расступилась, кого-то пропуская к ним.
Шерсть у Волка на загривке стояла дыбом, губы были приподняты в грозном оскале. Он, настороженно ступая, подходил к телу Сешру — словно подкрадывался к чему-то такому, чего более никто видеть не мог.
Снова полил дождь, и сквозь его струи Торак увидел, как его четвероногий брат подпрыгнул, щелкнул в воздухе зубами, что-то схватил и бросился в чащу Леса, унося души Повелительницы Змей подальше от живых людей.
Глава тридцать седьмая
Стая уходила без него. Волк понимал, что так и должно быть, но ему все равно было больно.
Взрослые волки бежали гуськом, след в след за вожаком стаи, а волчата порядка не соблюдали: бегали наперегонки, задирали друг друга, с рычанием «нападали» на моховые кочки.
Землекоп и Кусака, увидев, что Волк вместе со всеми не пошел, бросились назад и принялись звать его с собой. «Эй, не отставать! Скорее догоняйте остальных!»— тут же велели им взрослые.
Волку оставалось лишь печально повилять хвостом.
Главная волчица собрала волчат и увела их, они трусили следом за нею, то и дело удивленно оглядываясь.
Темная Шерсть ушла последней. Печальный взгляд через плечо — и она тоже исчезла…
Волк проснулся внезапно, словно от толчка, и сразу почувствовал, как его опять охватывает неизбывная тоска. Стая ушла без него.
За деревьями слышались характерные звуки: это начинали просыпаться бесхвостые. Волк, мягко ступая мощными лапами, взбежал на вершину гряды, чтобы по ветру прочесть новые запахи.
После того, как здесь со страшным ревом прошла Большая Вода, все переменилось. Громовник притих, да и сама Большая Вода тоже присмирела, хотя и значительно увеличилась в размерах; среди деревьев стала попадаться рыба, что было совсем уж странно. Тайный Народ вел себя тихо, заполучив в свое полное распоряжение прежний остров. Бесхвостые перестали охотиться на Большого Брата и с радостью приняли его обратно в стаю, хотя Волк совершенно не понимал, почему их отношение к нему так переменилось.