Изгнанники

Михеев Михаил Александрович

– Я столько же, поэтому завтра прошу ко мне. Номер дока…

– Да я знаю, где твой корабль ремонтируется. Не знал только, что именно твой. Где нашел красавца?

– Завтра и расскажу. За рюмкой чая.

В этот момент был еще очень хороший шанс все замять, свести к недоразумению. Пасынков когда-то был штурманом на крейсере, которым командовал Соломин, они хорошо друг друга знали. Да и вообще не было ничего удивительного, что встретился знакомый – прослужив на флоте всю жизнь и достигнув немалых чинов, сложно не обрасти знакомствами. Если бы остальные промолчали, то на этом все бы и закончилось. Джораев промолчал. Отхлестанный по щекам офицер не захотел.

Короче говоря, все закончилось формальным

вызовом на дуэль. Конечно, будь Джораев иностранцем или не будь он дворянином – какая там дуэль? Нападение на гражданина Российской империи карается везде и одинаково, однако сейчас была иная ситуация. Джораев был русским, и гражданства его никто не лишал. По законам империи он не был преступником, так как на территории России никаких преступлений не совершал, а что уж он творил за ее пределами – только его дело. Он был офицером, пускай и в отставке, а главное, он был дворянином. Не будь этого последнего обстоятельства, все можно было бы замять, однако дворяне, даже не служащие, в отношении отстаивания своей чести были равны офицерам. Вот и понеслось…

Правда, как вызванный, он имел право на выбор оружия. Флотские привыкли к дуэльным шпагам – оружию, которым весьма сложно убить, хотя можно здорово попортить внешность, шрамы эти клинки, предназначенные исключительно для рубящих ударов, оставляли довольно жуткие. Десантники придерживались чуть другого кодекса, и это было для противника Джораева полной неожиданностью. Больше всего это походило на одну из разновидностей дуэлей на Диком Западе – дуэлянты заходили в пустое помещение с определенным количеством патронов в обойме пистолета, а выходили или расстреляв патроны, или после безоговорочного поражения одного из них. Был вариант с использованием бластера, но Джораев предпочел все же пистолет.

Откладывать не стали. Пустое помещение нашлось сразу же – небольшой склад, которым никто давно не пользовался. Прочные стены, которые пулями не попортишь, металлические стеллажи – вот, собственно, и все. Ну и две двери в разных концах помещения – то, что доктор прописал. Длина почти полсотни метров, для пистолетов уже не слишком удобно, это давало хоть какую-то гарантию, что тот, кто зазевается, не будет убит сразу и дуэль пройдет более-менее честно.

В роли секунданта Джораева пришлось выступать самому Соломину, хотя, узнав о происходящем, из города примчались еще несколько человек. Однако они прибыли слишком поздно, все уже было решено. Секундантом задиристого офицера вызвался быть один из его товарищей, хотя в этом виде дуэлей роль секундантов была, скорее, номинальной.

Джораев был абсолютно спокоен – уж он-то мог быть уверенным в себе. Его противник, напротив, нервничал – до него, похоже, дошло, как он вляпался, но сдавать назад было поздно. Дуэльный кодекс – штука серьезная, думать надо до того, как он пришел в действие, после вызова же можно, конечно, отменить поединок, но клеймо труса и конец карьере будут наградой отказавшемуся от боя. Конечно, случались и прецеденты, когда отказ не портил репутации, но сейчас был явно не тот случай.

Результат был неожиданным, хотя и закономерным. Все ожидали хотя бы короткой перестрелки, но камеры наблюдения показали лишь, как оба дуэлянта одновременно шагнули каждый в свою дверь, после чего Джораев одним плавным, текучим движением скользнул влево, одновременно его пистолет дважды выплюнул короткие, почти незаметные даже в полумраке склада струйки пламени, и на этом, собственно, все и закончилось. Обе пули ударили его противника в грудь и отшвырнули назад. Пистолет в его конвульсивно дернувшейся руке выстрелил, однако толку от этого не было никакого – пуля ушла в потолок. На том, собственно, дуэль и закончилась.

Пять минут спустя, когда незадачливого дуэлянта унесли в реанимацию, обе группы поддержки отправились

в тот же бар, с которого все и началось, уселись в разных углах и принялись активно принимать на грудь, поглядывая настороженно на своих визави. Настроение что у проигравшей стороны, что у победителей было гаже некуда, и ничего в том удивительного найти не удалось бы даже под микроскопом. Русские, вполне нормальные, не бандиты какие-нибудь, а офицеры, поднявшие друг на друга руку, – это никак не могло добавить им всем настроения. И Соломин понимал, что, хотя его человек со всех точек зрения был прав, любви к ним происшедшее не добавит. А это значит, что как только корабли будут готовы к старту, лучше немедленно покинуть гостеприимную планету и минимум с полгода на ней не появляться. Конечно, сделать им ничего не сделают, но и глаза людям лучше не мозолить, пускай все немного забудется. В общем, паршивая ситуация.

Немудрено, что, как только появилась наконец возможность для старта, Соломин и его спутники немедленно отправились на свой корабль, откуда не вылезали больше до самого конца ремонта. Пасынков, правда, все равно прилетел в гости, как обещал, и они с Соломиным славно посидели, но все равно капитан не стал отменять своего приказа, что экипажем было встречено без восторга, но с пониманием. Да и недолго все было – ремонт подходил к концу, и уже через неделю все корабли были готовы к старту.

Самым большим минусом было то, что корабли-то оказались готовы, а вот обещанного пополнения как не было, так и нет. Соломин несколько раз связывался с Петровым, но тот «кормил его завтраками», и лишь когда капитан сорвался и высказал, не стесняясь в выражениях, все, что думает по поводу этой ситуации, тот со вздохом объяснил проблему.

Бюрократия непобедима. В Российской империи – благодаря сильной центральной власти и упрощению, благодаря этому, многих процессов – бюрократов было несколько меньше, чем в большинстве стран. В свое время была затрачена масса усилий по снижению количества чиновников, но, увы, они во все времена плодились как мухи, и в результате иногда их деятельность создавала проблемы. Сейчас была как раз такая ситуация – нет, корабль с новобранцами придет, но насколько затянется этот процесс, было совершенно неясно.

Соломину оставалось лишь выругаться сквозь зубы. К счастью, буквально на следующий день после этого разговора пришел первый корабль с пополнением – тех, которые не «сидельцы», а просто авантюристы, отправили отдельно. Благодаря этому пополнению удалось заткнуть дыры в штатном расписании, сформировать экипажи для эсминцев и даже выделить отдельную группу для пополнения экипажа «Альбатроса», но ситуацию с десантниками это не улучшило, а, скорее, даже ухудшило – часть десантников, имеющих соответствующую подготовку, перевели в летный состав. В результате сейчас имелись полноценные экипажи для космических походов и боя, но не было возможности провести намеченную операцию. Кроме того, все еще не прибыли обещанные Петровым врачи и лекарства. Кстати, транспортные корабли для их перевозки, как оказалось, не требовались – рассчитав необходимые объемы, выяснилось, что и людей, и груз можно легко разместить на собственных кораблях, что сразу снимало массу проблем.

В день, когда «Эскалибур» вышел из дока, Соломин испытал чувство законной гордости. Красавец, ничего не скажешь, и архаичные обводы ничуть его не портили – напротив, придавали особое очарование. Внушительно и неторопливо пройдя мимо в изобилии суетившейся вокруг мелюзги, линейный крейсер-исполин лег в дрейф на отведенной ему орбите, рядом с эсминцами, вышедшими на пару часов раньше. Теперь, после модернизации, боевая мощь и скорость корабля значительно увеличились, это была уже сила, с которой пришлось бы считаться кому угодно. Оставались ходовые испытания – и все, можно стартовать.