Изгои. Часть вторая

Калиничев Иван

Кирк всю дорогу жаловался на свою тяжелую жизнь. Он был подкаблучником, и жена вертела им как хотела. А дети так и вовсе презирали отца.

— Вот прямо призирают? — усомнился Луцык. — Мне кажется, ты наговариваешь на них.

— Говорю все как есть, — мрачно ответил Кирк. — Эти дети одержимы дьяволом.

Луцык вылупил на него глаза.

— Неужели?

— Истину глаголю. Когда-нибудь они меня убьют.

— Зачем им это?

— Говорю же, они одержимы дьяволом.

— В переносном смысле, да?

— В самом что ни на есть прямом.

— И в чем это выражается?

— Они хотят убить меня.

— Детишки?

— Да, мои отпрыски

хотят меня прищучить.

— Может, они просто так шутят…

— Месяц назад старший воткнул мне шило в бедро. И это ты называешь шутками?

— Наверное, он это случайно.

— Я бы тоже так подумал, если бы во время этого он не кричал: «Сдохни, мразь!»

— Как невежливо… А ты не пробывал их пороть?

— В Дарьяне так не принято. И к тому же, если я хоть легонько шлепну одного из них, Тигги вырвет мне ноги.

Сказав это, Кирк непроизвольно вздрогнул.

— Боишься ее?

— Пуще смерти.

— Думаешь, в нее тоже вселился дьявол?

— Не знаю, но очень даже может быть.

Луцыку вспомнился старый ужастик «Экзорцист». Мощнейший хоррор тысяча девятьсот семьдесят третьего года от режиссера Уильям Фридкина, который за два года до этого снял лучший криминальный мир всех времен и народов «Французский связной».

Сюжет «Экзорциста» был таков. В девчонку вселялся дьявол, и с ней происходила всякая потусторонняя хрень. Малая покрывался шрамами, блевала на распятие, сквернословила, заставляла левитировать кровать, а однажды превратила комнату в холодильную камеру. В конце концов, демона из нее изгнал один сомневающийся в вере священник, но сам он умер. Позже было снято еще несколько продолжений фильма. Но ничего хорошего из себя они не представляли. Особенно хреновой оказалась вторая часть. Этот фильм по праву считается одним из худших в истории кинематографа. Смотреть его не рекомендуется никому.

А вот первый фильм был просто огонь! Хорошее кино. Пугающее и тревожное. Говорят, что люди падали в обморок на киносеансах. Таких фильмов сейчас не делают. Современные ужастики — полная бредятина. Большинство из них не следовало бы вообще выпускать на экраны. Скучно, не страшно, тупо. Бывают, правда, исключения вроде новых «Зловещих мертвецов» или десятой «Пилы», но это уже тоже снято давно. А где новинки? Где харизматичные и опасные злодеи? А нету. Злодей нового времени — это в основном рефлексирующий дурак с психотравмой. Он не страшный и даже не смешной. Он просто никакой. Если бы сейчас снимали новую «Пятницу, 13-е», то, как пить дать, Джейсон Вурхиз ходил бы к психологу.

В свое время Луцык даже придумал короткий скетч с подобным сюжетом.

Вот он.

Маньяк-убийца Джейсон лежит на кушетке. На лице у него маска голкипера, одежда запачкана кровью, широкая грудь медленно вздымается. Рядом в кресле сидит психолог — рыжий очкарик в вельветовом пиджаке, в руках у него блокнот и ручка.

Джейсон. Я с детства чувствовал себя несчастным. Я появился на свет с опухолью, развивающей гидроцефалию, которая изуродовала мое лицо. Отец возненавидел меня и называл «исчадьем ада». Он ушел из семьи, когда мне исполнился год. Моим воспитанием занималась мать, проявляя чрезмерную заботу и ласку. Обучался я на дому. Однажды, когда мне было 11 лет, мама устроилась работать поварихой в летний детский лагерь «Camp Cristal Lake», расположенный на берегу Хрустального озера. Не сумев найти няню, она взяла меня с собой. Там я пытался найти общий язык со сверстниками, но дети избегали общаться со мной. Позже произошла трагическая история. По

недосмотру вожатых я утонул в озере, и моя мама сошла с ума и стала убивать всех тех, кто, по ее мнению, был причастен к моей гибели. В итоге погибла и она. Ей снесли голову острым мачете. И тогда я восстал из мертвых, чтобы отомстить за нее… Вот вкратце моя история.

Психолог. А как складывались ваши отношения с отцом?

Джейсон. Никак. После того, как он бросил нас, я его не видел.

Психолог. Как вы к нему сейчас относитесь?

Джейсон. Я его ненавижу!

Психолог. Так-так, налицо типичный Odipuskomplex.

Джейсон. Чего?!

Психолог. Эдипов комплекс.

Джейсон. Это что еще за хрень?

Психолог. Патологическая сексуальная тяга к матери и ревностное восприятие отца.

Джейсон. То есть ты хочешь сказать, что я вожделею свою мать?

Психолог. В некотором роде…

Джейсон. Ах ты, сука!

Психолог. Мне кажется, у нас возникло небольшое недопонимание.

Джейсон. А мне кажется, что ты грязный извращенец!

В его руках появляется топор, которым Джейсон отрубает голову психологу. Он выходит на улицу, садится в автомобиль. За рулем Фредди Крюгер из «Кошмара на улице Вязов», на заднем сидении расположился Чаки — кукла-убийца из «Детских игр».

Фредди. Ну как прошло на сей раз?

Джейсон. Опять провал.

Фредди. Ты убил его?

Джейсон. Да, отрубил этому уроду голову.

Фредди. Но за что?

Джейсон. Он неуважительно отзывался о моей матери.

Чаки. Если ты будешь продолжать в таком же духе, то скоро в городе не останется ни одного психолога.

Конец.

И, кстати говоря, о мозгоправах. Кирку бы явно не помешала помощь психолога. У чувака капитально протекала крыша. Впрочем, решить проблему можно было и другим способом, который тут же и был озвучен Луцыком:

— А ты разведись!

— Не прокатит, — ответил Кирк.

— Почему же?

— Тигги меня не отпустит.

— Так ты прояви настойчивость! — посоветовал Левша.

Кирк только шмыгнул носом, трагически опустив подбородок к груди.

— Скажи, а почему ты нам помогаешь? — полюбопытствовала Джей.

— Назло.

— Жене?

— Да, Тигги. Она не хочет, чтобы вы нашли Хряка…

— Кабана, — поправила Джей.

— Без разницы, — сказал Кирк и прибавил. — Ваш друг в большой опасности.

— И насколько она велика?

— Вы слышали когда-нибудь определение «черная вдова»?

— Кажется, есть такой паук. Вроде бы ядовитый, — нашлась Джей.

— А еще так называли Наташу Романофф из команды «Мстителей», — довесил Луцык.

— Нет, все не то, — мотнул головой Кирк. — Черная вдова — это женщина, которая либо убивает, либо доводит до самоубийства своего мужа. А потом снова выходит замуж. Убивает супругу. И так — несколько раз.