Изгои
Шрифт:
После этого все проходило более или менее гладко – он научился управляться с етунами, при этом чем младше они были, тем проще было с ними совладать. Размеры их никакого значения не имели.
– Ошибка вышла, – сказал Эффлио как ни в чем не бывало, подставляя госпоже Спарро свою чашку и кивком головы указывая на горячий чайник.
– Чего-чего? – изумился белый.
– Я должен прибыть во дворец без опоздания. Мажордом Илинили обещался прислать за мной паланкин и пару носильщиков-мужчин. Понимаете?
– Ну
– Речь шла о мужчинах, а не о мальчишках.
Белый схватил Эффлио за ворот и заставил его подняться на ноги.
– Брось выпендриваться, толстяк! Уж больно ты умный, как я посмотрю…
– Не всем же быть такими, как вы. – Эффлио вновь уселся в кресло. – Мы говорили о взрослых мужчинах, а он прислал мальчишек. Речь шла об импах, а он зачем-то отправил сюда етунов. Ладно. Думаю, королева как-нибудь обойдется и без меня…
– Еще оладышек, капитан? – поинтересовалась госпожа Спарро.
– Импах? – озадаченно хмыкнул белый. – На кой тебе сдались эти импы?
Эффлио потянулся к тарелке с оладьями.
– Чтобы попасть во дворец прежде, чем наступит лето. – Он поднял глаза на рослых увальней и раздраженно произнес:
– А ну-ка, проваливайте! В следующий раз Илинили будет умнее. Да, смотрите дверью не хлопайте.
– Мы прибыли сюда для того, чтобы доставить вас во дворец! – стоял на своем рыжий. – Оплата – по серебряному пенни на брата.
– Ничего у вас, ребята, не выйдет, – вздохнул Эффлио. Откинувшись на спинку кресла, он повнимательнее присмотрелся к етунам. Шерстяная шапка белого касалась потолка. – Послушай, сынок. В Империи паланкинов полным-полно и носят их только импы! Импы проворнее и выносливее, етунам за ними ни за что не угнаться.
Белый нахмурился:
– Что-то я тебя не понял… Как это не угнаться?
Рыжий задумчиво склонил голову набок и переспросил:
– Выносливее, говоришь?
Эффлио поднес к губам чашку с горячим чаем.
– Чего ж тут не понять? Носильщики-импы из Хаба или, скажем, из Шалдокана доставили бы меня во дворец за пару минут. Из вас, северян, выходят отличные моряки, да и силы вам, ребята, не занимать, но вот выносливости вам явно не хватает. Бежать с паланкином в руках не каждый сможет. Это – искусство. Трястись на носилках целый день я не хочу, поймите меня правильно. Скажете Илинили, что я решил остаться дома, и дело с концом.
Как ни в чем не бывало, он взял с тарелки еще один оладышек.
Рыжий явно почувствовал некий подвох.
– Варк и Зуг никогда про бег не говорили!
Эффлио не имел ни малейшего понятия, о ком идет речь. Он рассмеялся.
– Конечно! Нашел бегунов! – Он довольно фыркнул и, обратившись к госпоже Спарро, добавил:
– Помните мой рассказ об етуне, которому вздумалось пробежаться?
– Еще бы! – захихикала
– Совершенно верно. А я ведь им говорил: ребята, с таким грузом вы в два счета вымотаетесь, а они мне все: мы, мол, ни в чем импам не уступаем…
Белый заметно насупился, его светло-голубые глаза гневно засверкали. Он вновь заставил капитана подняться на ноги.
– Давай-ка надевай свою шубу. Мы покажем тебе, как бегают етуны.
– Нет, нет! Зря вы мне это говорите! – запротестовал Эффлио. – Вы, молодые етуны, ребята горячие и решительные – спору нет… Но я уже видел, чем заканчиваются такие вещи, и никогда…
Белый схватил его за ворот и поднял с такой легкостью, словно капитан был каким-нибудь котенком. Лицо его побагровело от гнева.
– Быстро одевайся, иначе тебе придется померзнуть!
Рыжий и белый оказались прекрасными носильщиками – ничего подобного Эффлио еще не видел. Они взбежали на гору, не сделав на пути ни единой остановки, и рухнули наземь возле самого Королевского проезда. Не говоря им ни слова, Эффлио, на время забывший о своей астме, ленивой походкой направился к дворцовым воротам.
2
– Должностное преступление – вот как это называется! – завизжал Форонод, ударив кулаком по столу. Лицо старого етуна раскраснелось, седые волосы стояли дыбом. Он был взбешен и потому нес несусветную чушь.
«Старик плохо ориентируется в происходящем», – грустно подумала Инос. Старик уже давно не высказывал ничего сколь-нибудь дельного, но он был своего рода символом славного прошлого Краснегара, и потому вывести его из Совета она не могла.
– А то, что предлагается вами, это настоящий грабеж среди бела дня! – Сидевшая с противоположной стороны стола госпожа Оглбон тоже разошлась не на шутку. Спорить со старым комиссионером осмелился бы далеко не каждый имп – для этого нужно было обладать недюжинной смелостью и уверенностью в себе. – Если четверть товара уйдет по обычной цене, мы лишимся четверти дохода! Торговцы на этом просто прогорят! Они умрут от голода!
– Умрут от голода? – презрительно усмехнулся Форонод. – Да вы же все жирные как свиньи!
– Советники! – воскликнула Инос, призывая спорящих к порядку, и одновременно ударила по столу зубом китовой акулы, который играл на заседаниях Совета роль молотка. Подсвечники дрогнули, и по свечкам побежали тонкие струйки расплавленного воска.
Первым тишину нарушил Хэвермор.
– Разумеется, ваше величество, разумеется, дамы и господа, моральный, долг велит нам заботиться прежде всего о бедных и неимущих, действительно голодающих, замерзающих и испытывающих невообразимые беды и лишения, о которых их более удачливые соотечественники даже не подозревают…