Изгои
Шрифт:
Все молчали, и это не могло не удивить ее. Язык гоблинов был всего лишь диалектом их собственного языка, отличающимся крайне примитивной грамматикой и своеобразным произношением, но никак не словарем. Еще ребенком, играя с подругами, Инос часто сбивалась на гоблинский – пусть и не совсем правильный – вариант языка. Ей казалось, что этим языком в какой-то степени должны владеть если не все, то почти все участники Совета.
– Ну что ж, тогда нам придется назначить специального посланника. Ваши предложения…
Дверь
Она обернулась назад. В дверях стояла Кейди – бледная, словно етун.
О Боги!
Инос вскочила на ноги и вновь обвела взглядом присутствующих. Кого она могла оставить здесь старшим на время своего отсутствия? Импы и етуны все еще бросали друг на друга испепеляющие взоры. Может быть, жрец Хэвермор?
– Капитан Эффлио? Я попрошу вас занять на время председательское кресло.
Старый, видавший виды моряк изумленно вытаращил глаза.
– Это вы мне, госпожа?
– Смотрите не забудьте смыть кровь со стен после того, как ваши баталии закончатся.
Последние ее слова вызвали смех. Она же поспешила в коридор, мысленно приготовившись к самому худшему.
3
Конечно же, речь шла о Гэте.
Его несли по коридору на носилках – ливрейный лакей впереди, старший конюх сзади. Рядом шли два повара и горничная. Очевидно, процессия эта направлялась в его спальню, где сейчас было совсем холодно.
– В гостиную! – распорядилась Инос. Сердце ее готово было вырваться из груди, на глаза наворачивались горькие слезы.
Гэт лежал совершенно неподвижно, похоже, он был без сознания. Она поспешила к носилкам и взяла его за руку.
– Гэт?
Мальчик даже не шелохнулся. Она заметила, что костяшки его пальцев сбиты в кровь, лицо же, к счастью, почти не пострадало – если не считать багровой ссадины на подбородке, соответственно, не пострадали и зубы. И тут она увидела на его голове рану, из которой продолжала сочиться кровь. Ей стало дурно – именно этого она всегда и боялась.
Вид его рук говорил, что его противник или противники тоже понесли существенный урон.
Отлично, ничего не скажешь!
Бог Милости, не оставь нас! Уж слишком долго все это продолжалось. Инос решила, что на сей раз она отомстит обидчикам, если же те окажутся слишком юными для этого, она научит уму-разуму их родителей.
Она посмотрела на свою смертельно бледную дочь и на лице ее внезапно появилась добрая материнская улыбка.
– Судя по всему, сегодня он потерпел поражение.
Кейди залилась слезами.
– Рана-то какая опасная!
– В этом я не уверена. Возможно, это просто ссадина. Кто-нибудь отправился за доктором?
– Да.
Инос грустно улыбнулась. Все последнее время дочь величала ее не иначе как «госпожа». Она положила руку ей на плечо, отметив про себя, что девочка почти сровнялась с ней ростом.
– Год или даже полгода тому назад я бы оторвала тебе за это голову, доченька. Сейчас же я могу разве что поблагодарить и похвалить тебя. Ты поступила правильно. Слышишь?
Кейди довольно засопела. Конечно же, похвала была заслуженной. Кто кроме нее осмелился бы нарушить заседание королевского Совета? Все лица, к которым Кейди могла обратиться за помощью, находились в том же зале.
– Послушай, Кейди. Пожалуйста, вернись – перед тем как входить, обязательно постучи в дверь – и попроси капитана Эффлио прислать сюда сержанта Упари. Ты сможешь это сделать? Кейди порозовела от удовольствия.
– Конечно, мамочка!
Она тут же ушла, преисполнившись чувством собственной значимости.
Они уже стояли возле гостиной. Инос поспешила вперед, распахнула дверь и направилась к дивану. Вместе с лакеем Претом она подтащила диван поближе к камину. Это была четвертая по счету драка Гэта, слуги уже знали, что им следует делать.
Четвертая, и самая жуткая… Бедный ласковый Гэт, с которым никогда ничего не случалось, у которого никогда не было врагов… Ведь он наверняка предвидел исход этой драки. Возможно, видение посетило его слишком поздно, когда отказ от драки был бы равносилен проявлению трусости. Он как-то сказал ей, что иных вещей – пусть ты заранее знаешь о том, что в них нет ничего хорошего, – избежать нельзя.
Слуги опустили носилки на пол и, особенно не церемонясь, переложили Гэта на диван. Он застонал, потом кашлянул и произнес что-то вроде:
– Мама, ступеньки…
– Неуклюжие болваны! – зло прошипела Инос. – Подбавьте торфа. Одеяла! Горячую воду! Полотенца!
Слуги помчались выполнять ее распоряжения.
Она печально посмотрела на сына. Каждый раз ей казалось, что он вырос. Мальчик рос буквально не по дням, а по часам. С тех пор как уехал Рэп, он стал выше почти на полголовы. Счета за его одежду грозили разорить королевство.
Она отерла рукавом его лоб. Гэт приоткрыл глаза.
– Ступеньки, мама… – пробормотал он еле слышно и вновь погрузился в забытье.
Если бы его действительно сбросили с лестницы, синяков явно было бы больше.
В комнату вошли Кейди и мрачный как туча сержант Упари – высокий седеющий имп, которого отличало чрезвычайно ревностное отношение к исполнению своих обязанностей.
– Ты знаешь, кто это сделал? – спросила Инос. Кейди отрицательно покачала головой.
– Меня там не было. Одно могу сказать, это – етуны, а не импы.