Изгои
Шрифт:
«Око Рурга» — походил больше всего на серебристый гвоздь с широкой шляпкой длиной около пяти сантиметров. Он при привязке к родовому кольцу исчезал, и больше никогда не появлялся в реальности. Эдакая надстройка. Для осуществления процедуры здесь потребовались две монеты из красного золота, которые я протянул магу.
Минута, древние деньги исчезли, и новый отклик в кольце от «Повелителя магии».
Сразу просканировал себя на предмет чужих меток и не обнаружил ни одной. В качестве эксперимента попросил мага поставить на меня такую. Больше всего порадовал автоматический режим, при котором тратился минимум энергии, однако отсекалось до семидесяти процентов угроз, средние купировались легко, что выяснилось опытным путем. Продвинутые и хитрые отыскались при глубоком сканировании, хоть оно и сжирало большой
Конечно, привлекая мэтра к испытаниям я рисковал, что тот подберет незаметную для артефакта метку, и она будет рассказывать ему о всех моих перемещениях, и, хотя это не особо критично, однако приказал ясно и четко, без двусмысленностей и невозможности иных толкований, так не делать ни ему, ни его ученику. Ингертос возмущения не выказал, лишь чуть поджал губы недовольно.
— Все, мне пора, больше тянуть нельзя, еще от кареты нужно избавиться, — сообщил маг, отдав последние распоряжения Алексу. Сегодня, после фиаско, уверен, тот в лепешку разобьется, чтобы выполнить все указания точно. Но не уверен, что этого внушения хватит надолго. Мало в студиозе серьезности, много дури, которую требовалось выбивать со всем тщанием и жестокостью, если, конечно, рассчитывать на реальный результат от него.
— Будем на связи, — кивнул согласно я.
— Знаешь, глэрд, — неожиданно остановился мэтр возле входных дверей, обернулся, посмотрел внимательно мне в глаза, — Мне кажется, моя жизнь сегодня полностью разрушилась. Обесценилась. Стала бессмысленной. Сначала Тайра, на которого я возлагал большие надежды и потратил немало сил и времени, теперь вот Мрия…
— Это не так. Богиня удачи на твоей стороне. И сегодня началась новая, настоящая жизнь. А все, что мешало двигаться дальше — фальшивое и дурное, сметает, будто порывом ветра пожухлые листья с могильных плит, — чертов Турин, его любовь к пафосу оказалась заразной донельзя, — Тайра виноват сам. Подумай, а если бы он был столь беспечен во время Ледяного пути, и ладно бы умер сам, но подвел остальных из-за пренебрежительного отношения к твоим заветам? Что подумали бы об его учителе? О твоем имени, которые ты так ценишь? Или о нашем Доме? Мрия. Она тебя, похоже, давно обманывала, и хорошо, что все вскрылось сейчас. А теперь представь, продолжи ты с ней встречаться, неизвестно, какие сведенья она смогла бы передать врагу. Нет, не напрямую. Возможно, ты бы их посчитал неважными, но Тризан узнал бы косвенно о планах, делая выводы даже из возможных перемещений. Не стоит его недооценивать. И он нанес бы обязательно удар, когда мы не ожидали, — на деле я транслировал бред, учитывая, что нужно готовиться к неприятностям со всех сторон и иметь запасные планы на все случаи жизни, как и несколько путей отхода, — Поэтому, на мой взгляд, у тебя пусть и трудный, но просто замечательный день, когда ты делаешь первый свой шаг в новой жизни, очищаясь от грязи и всего старого, наносного, тянущего вниз, ведущего в Бездну.
Тот посмотрел мне в глаза, а затем сказал:
— Я запомню твои слова, — пожали друг другу предплечья.
Наконец-то.
Алекс выступил моим экскурсоводом. Тюрьму я успел обозреть во время перетаскивания храпящих и сопящих тел в камеры. Имелось три одиночные и две больших, в каждую можно было по четыре десятка упаковать, последняя метр на метр, где пленник не мог вытянуть даже ноги, служила, скорее всего, карцером.
Первой по пути в пыточную находилась дверь, ведущая в огромный винный погреб, где бочки и бочонки соседствовали с покрытыми пылью разнокалиберными бутылками на специальных стойках. Рядом расположился холодильник на магических принципах размерами около ста квадратов, заполненный всевозможными припасами. Дополнительно к ним помещение с овощами, другое с соленьями от грибов с огурцами до икры, там висели копченья — разнообразные колбасы, окорки, рыба. Относительно остальных небольшая длинная комната с высоким потолком полностью забита кругами сыра. Еще одно — различной мукой, дополнительно к этим ее запасам, на поверхности имелся амбар. Отметил глубокий колодец в специальном
Затем прошли по длинному коридору и свернули налево. Здесь находилась алхимическая лаборатория, рунная и магомеханическая мастерская и заклинательный зал. Если первой явно использовались регулярно, то пыль в других помещениях свидетельствовала об отсутствии интереса у предыдущего хозяина к данным предметам.
Конечная точка маршрута — пыточная занимала площадь около ста пятидесяти квадратных метров. Ученика мага оставил за дверью, приказав ждать и не подслушивать, многозначительно постучав пальцем по родовой печатке. Алекс пусть и приносил ученическую клятву дер Ингертосу, но ситуация складывалась ровно по древнему земному изречению: «вассал моего вассала — не мой вассал». Поэтому меньше будет знать, лучше спать.
Отметил внутри арсенал куда как разнообразней, чем у мертвого кровососа-эстета. Не знаю, специально или нет, но уборщиков сюда не запускали. Вокруг царил тяжелый дух протухшей крови и плоти, горелого мяса, вонь незнакомых, но явно химических, точнее алхимических ингредиентов. А еще здесь властвовал страх и ужас, болью же, казалось, был пропитан каждый кубический сантиметр пространства. Магические фонари и факелы, вместе с тремя горящими каминами отбрасывали причудливые тени. Но самая важная часть находилась в центре помещения — правильная восьмиугольная призма, возвышающаяся над полом на метр. Ее поверхность и грани были испещрены черными, знакомыми мне рунами. А багряное марево вокруг алтаря выдавало присутствие энергии Оринуса или, используемую им. Впрочем, ничего удивительного, ведь подарком однорогого пытался меня достать во время поединка чести лин Деймон, как и открыто поклонялся ему.
Напротив дьявольской конструкции на небольшом помосте наложницу приковали на цепи, закрепленные к потолку, практически подвесив. Она сейчас стояла на цыпочках. В первую очередь, не удержавшись, осмотрел призму. Провел над ней перчаткой. Вполне предсказуемо, наследие Иммерса откликнулось, прислав, как и на территории ин Наороста, желание пополнить заряд. Это хорошо.
Заметив люк в углу, без всякого удивления обнаружил знакомых лирнийских слизней. И этим тоже нужно было озаботиться. Идеальные утилизаторы живого и мертвого.
Затем я поднялся по трем ступенькам к демонессе. С этого ракурса открывался отличный обзор на весь филиал ада. Да, неплохое психологическое воздействие, подготовка перед процедурами.
Изможденная и грязная девушка в рваной хламиде подкупала не красотой — да, она бесспорно выиграла бы даже в таком виде любой земной конкурс, по крайней мере мой — точно, а несгибаемостью и некой решительностью, готовностью действовать — имелась бы хоть одна возможность, убила бы не задумываясь. В огромных глазах цвета фиолетового сапфира плескалась неприкрытая ненависть и ярость.
Сдерживал души прекрасные порывы девушки, помимо цепей, рабский ошейник, похожий на черный чокер с серебристой вязью рун, они иногда вспыхивали в магическом зрении.
Осмотрел новый для себя вид разумных со всех сторон. Смуглая. Высокая — не меньше метра восьмидесяти. Длинные ноги, фигура на загляденье, тонкая талия, грудь четвертого размера стояла без всяких ухищрений. Про такие покойный Грэг говорил, прицокивая языком: «Сиськи, как пушки». Изящная шея с двумя родинками, одна под самым подбородком вторая слева у ключицы. Волосы черные, до середины плеч, сейчас грязные и спутанные, но густые-густые, после помывки явно должны виться. На лопатках по уродливому длинному широкому шраму.
Одета в рванье, не скрывающее шорт в обтяжку до середины бедра, выполненных будто из чешуи. Еще одна специфическая особенность благородных этой расы. Как аристо появлялись на свет с родовыми кольцами, так и демоны обоих полов имели вот такую деталь одежды и медальон на шее. Совершить насилие над ними без их желания становилось невозможно, ментальные воздействия и ошейники подчинения не работали. Видимо имелись причины для такой мощной защиты, и они вряд ли свидетельствовали о благонравии взрослых особей в далеком прошлом.