Изгои

Владимиров Денис

— Ты понимаешь свое положение?

— Да… да… да, даже это чудовище так со мной не поступало! — высказал отнюдь не согласие тот, — Со мной так нельзя! Я…

— Раб самой низшей категории, и с тобой сделать можно все, что захочет хозяин, — закончил за него фразу, — Ты не сам продался, а получил заслуженное наказание за совершенное тяжкое преступление. Какой-то пьяный убийца беззащитных в подворотне обвиняет в этом грехе тех, кто уничтожил настоящее зло, — заклеймил историка, задохнувшегося от несправедливого обвинения, а я вновь акцентировал внимание на главном аспекте, — И я могу сейчас тебя повесить невозбранно, если мне надоест возиться, а учитывая тот поток миазмов, которой льется из твоего рта, вместо благодарностей тому же мэтру и мне, ты близок к данному судьбоносному моменту. Скажи мне, Гиббонс,

с чьих слов у тебя возникла уверенность, что ты стал выше меня? Или других аристо? Будь ты хоть лучшим в Империи в своей стезе, но ты всегда будешь ниже той же эргэссы Салли из Дома Пасклей. И любой из нас может лишить головы тебя, максимум, заплатив виру. Забылся, не понимаешь, где находишься? Сейчас я могу продать строптивого барана с ученой степенью на Кровавые острова. Или… Знаешь, как здесь любят использовать таких, как ты на фронтире, где практически властвует только один закон — закон сильного? Рассказать? — и медленно, в красках поведал ритуал принесения в жертву аристо Оринусу, выбрал, как наиболее яркое проявление местных нравов. Впрочем, простолюдинов тоже крайне жестоко истязали перед смертью, пусть и с меньшей помпой.

По мере перечисления всех пыток, предшествующих убийству, мэтр бледнел, краснел, а затем его едва не вывернуло — с трудом удержался. Воображение визави порадовало.

— Не надо! Я все понял! — замахал руками у себя перед лицом, когда немного пришел в себя, — Я…

— Теперь помолчи. Очень хорошо, что ты осознал свою участь. Повторюсь, только из-за просьбы мэтра, я дам шанс и посмотрю, достоин ли ты свободы взамен на полную клятву крови. Ее нужно заслужить. Сейчас приведешь себя в порядок, найдешь бумагу и перо, обратись к Алексу, составишь примерный план занятий на ближайшие полгода по истории и современной политологии, экономике, учитывай, что я ничего не знаю из текущих реалий. И пока мы здесь, а послезавтра с утра уже выезжаем в Черноягодье…

— О-у, эта такая дыра! Там только горные козлы, да и местные не говорят, а блеют и…

Сука. Но эмоции держал под контролем, бесило то, что приходилось прикладывать усилия, чтобы сдерживаться и отрешаться. Медленно продолжил:

— Подумай о том, какая литература потребуется на первое время. Просмотри библиотеку Деймона, может, что-то найдется там, что-то я куплю, если есть в продаже. Все. Выполняй. Времени, до вечера. Затем еще семь дней, чтобы подготовить краткую аналитическую справку по Империи. А именно, географическое положение, демография, политическое устройство, партии, если таковые имеются, экономика, вооруженные силы, производство, специфика регионов, особое внимание удели великому герцогству Аринор. Интересуют отношения с соседями на современном этапе. Укажешь самые влиятельные Дома, не только геральдические древа, а на чем основано их могущество. Место среди них Пасклей, все возможное про это семейство, даже слухи.

— А может не все так плохо, — вновь пробормотал Чертано.

Я опять не обратил внимания на реплику. Подвел итог таким же спокойным ровным тоном:

— Затем будет еще очень много подобных заданий. И если я останусь тобой доволен, то поговорим о твоей дальнейшей судьбе. Нет? Продам кому-нибудь. Но там ты вряд ли ты будешь заниматься работой по профилю. Поэтому постарайся произвести на меня хорошее впечатление, а не то, какое сложилось в ходе нашей первой беседы, а именно маразматика, выжившего из ума, который не осознает реальности. И поэтому ему следует писать беллетристику, а не серьезные научные труды. Сегодня и завтра будешь проживать в комнате, на которую укажет Алекс. Теперь аккуратно закрой за собой дверь с той стороны и пригласи ко мне эрина Хорна Арина.

Через минуту в кабинет вошел, печатая шаг, среднего роста мужчина с военной выправкой. Несмотря на испытания, выпавшие на его долю, он оставался — крепким и жилистым. Одет пусть и в рваное, но чистое рубище, подпоясанное аккуратно пеньковой веревкой. Лицо волевое, глаза серые, взгляд прямой. Волосы явно подрезаны ножом, так же, как и топорщащаяся борода. Похоже, он самостоятельно приводил себя в порядок. Проглядывающее через рвань тело сплошь покрывали многочисленные шрамы, не оставляя живого места на коже.

Бывший полководец Дома Фростов, враждовавшего с Пасклями, не знавший поражений, выигрывавший, даже когда соотношение

сил было втрое не в его пользу. Его военная карьера сложилась в Двадцать восьмом ударном легионе. Сын рыбака и крестьянки начинал путь с самых низов, за двенадцать лет дослужился до полутысячника благодаря смелости, стойкости, мужеству, решительности, умению нестандартно мыслить. Однако у него возник конфликт с новым вышестоящим командованием, в виду чего не только путь наверх был заказан, но Хорн рисковал вернуться в десятники. И после завершения пятнадцатилетнего контракта, без особого сожаления оставил вооруженные силы Империи, приняв предложение возглавить частную армию от известного семейства. Под его рукой оказалось почти тысяча бойцов, начиная от простых пехотинцев и заканчивая магами. Пасклям пришлось несладко, изначально легкая для них кампания усмирения непокорного Дома, едва не закончилась полным крахом, и причина стояла передо мной.

Однако тогда вмешался фактор идиотизма главы Фростов — Антуана, который оказался тряпкой. На волне успехов Хорна, а оставалось совсем чуть-чуть до уничтожения или безоговорочной капитуляции врага, который был почти раздавлен и деморализован, тот передал командование над родовыми ВС своему старшему сыну Лиссу, бредящему лаврами победоносного полководца и люто ненавидящего Арина. Никак не мог принять разумом и сердцем, что какой-то безродный простолюдин может быть талантливым в воинских искусствах, им чадо обучали в Халдагорде лучшие профессора-теоретики. А еще, его окружение помогало в осознании собственного стратегического гения. Добавим сюда души не чающую в сыне мамочку и на выходе получим результат, который отлично иллюстрируют народные поговорки: «капля камень точит», «ночная кукушка всегда дневную перекукует».

В принципе, папашу понять было можно — обгадиться в тех условиях при всем желании, когда оставалось добить обескровленного врага с минимумом сил, имея двухкратное превосходство в пехоте, коннице и магах, это надо постараться. Что, впрочем, сынуля с блеском и проделал. Чудо-чадо в первом же сражении потеряло более двух третьих своего воинства и бежало с поля брани.

Итог закономерен, близкая победа превратилась почти в поражение. Но ни у одной из сторон не имелось сил на тотальное добивание друг друга, однако после переговоров Фросты стали вассалами Пасклей. Сюзерен же потребовал выдачи полководца, который выпил немало крови у него. И все бы ничего, но в одном из боев от руки Хорна погиб племянник Тризана. Поэтому судьба бывшего командующего была незавидна, сначала перед законом обвинили в многочисленных убийствах, а затем ошейник, аукцион и последние пару лет чистил нужники, выполнял всю грязную работу, постоянно удостаивался плетей и оказывался на пыточном столе. На нем Деймон ставил эксперименты. Однако судя по взгляду серых глаз — дух его не сломили.

Поговорили пять минут, я уточнял детали биографии. Из которых сделал четкий вывод, назначение сына Фростом на должность стало еще и результатом работы Дома Пасклей. Скорее всего, через своих агентов влияния они транслировали на сынулю сказки о его величии, а потом приняли самое непосредственное участие в разработке плана генерального и в чем-то гениального по тупости сражения.

— Основное ты знаешь. Условия обретения свободы: полная клятва верности на крови, предстоит служба мне. Пока назначу десятником. Затем, по мере того как будет расти войско, а ты показывать себя, вполне возможно, взлетишь выше. Тут все зависит от тебя. Мои условия, пока четыре золотых в четыре декады, за питание и проживание плачу я. Добыча, где непосредственно принимают участие бойцы под твоим руководством, делится следующим образом — две трети мне, треть вам. Да, запомни, я своих, — выделил это слово, — Никогда не сдаю и не продаю, но и караю очень жестоко за проступки.

— Согласен. И готов служить без всякой платы, а если ты мне отдашь Онлью, тогда вернее пса, чем я, не найдешь! — да, девчуля отличилась и тут.

— Увы, зная немного о ней, то с радостью бы осуществил твою мечту. Однако она мертва. Лазутчик, прикидывавшийся мажордомом, сегодня убил ее, как и ученика дер Ингертоса, затем сам свел счеты с жизнью.

— Легко ушла. Однако месть свершилась, — после непродолжительного молчания подвел итог тот, — Сама судьба показывает мне, на чьей стороне Азалия, и рядом с тобой начинают сбываться мои мечты.